Все приказы были отданы, в рабочем порядке формировались команды оцепления и наблюдения, крики приказов затихали. Но не затихали журналисты. Пресс-секретарь Игоря заявил прямым текстом, что им необходимо покинуть место проведения операции, а всё отснятое будет изъято. На сборы дал ровно 20 минут и приставил следить двух солдат. Мария бурно негодовала, называя солдат подлецами, угрожала придать всё гласности, кричала, чтобы отдали отснятый материал. Валерий Валерьевич тоже что-то возмущённо сопел. Сашка курил в сторонке. Егор демонтировал с крыши фургона антенну. Журналисты никак не хотели уезжать, но вот антенна была снята и борудование собрано. Солдаты ещё раз напомнили, что ровно через три минуты будут вынуждены арестовать нарушителей периметра и поместить под постоянный особый контроль на всё время выполнения операции. Упорствовать дальше смысла не было.

Все четверо погрузились в машину, Валерий Валерьевич сел за руль, тронулись. Солдаты подождали, пока автомобиль скроется за поворотом и отправились обратно в лагерь. Фургон подбрасывало на ухабах, Сашка с Егором копошились с аппаратурой в глубине фургона. Мария сидела на пассажирском сидении рядом с Валерием Валерьевичем. Оба выглядели подавленными. Это дело могло стать началом быстрого взлёта их карьеры, принести известность, популярность, признание. Но вот так вот просто, за пару часов, всё рухнуло. Их вышвырнули в самый интересны момент. Мария с Валерием Валерьевичем переглянулись — это был ещё не конец. Фургон резко свернул с дороги, прямо в поле, фары и свет внутри погасли. Машина снова ехала к дому Прохора, но так, чтобы как можно сильнее удалиться от лагеря военных. Сашка заглянул в кабину, спросил что случилось.

— Мы возвращаемся за нашей сенсацией, Саша. Готовь камеру, — глаза Марии сияли, она была полна решительности. Валерий Валерьевич тоже выглядел необычайно сконцентрированным и серьёзным. — Всенепременнейше возвращаемся, — твёрдо проговорил он.

Им необычайно повезло — оцепление было выставлено только у самого дома, полностью перекрывать район военные ещё не начали. Фургон остановился в четырёхстах метрах от ярко освещённой цели. Мария тут же выскочила наружу и принялась поторапливать Сашку. Василий Васильевич и Егор решили остаться в фургоне, готовые подобрать коллег и скрыться в любую секунду. Репортёр и оператор выдвинулись. Ночь выдалась тёмная, как по заказу. Две тени призраками приближались к ярко освещённому дому. Уже можно было разглядеть, что происходит на дворе: повсюду сновали солдаты, с нескольких сторон разбирали забор, перетаскивали какие-то ящики и провода, у курятника крутились люди с какой-то аппаратурой в руках. Сердце Марии часто билось. Вот оно — военные, секретность, работа тайком под угрозой ареста, и всё это теперь — её. Она обернулась и посмотрела горящим взглядом на Сашку. Эту ночь, до тревоги, они были вместе, и теперь Мария хотела поделиться с любовником бушевавшими в ней эмоциями.

— Снимай, снимай же скорее! — шепнула она, кокетливо улыбнулась и поспешила вперёд, не став дожидаться, пока Сашка закончит включать и настраивать камеру. Отойдя метров на десять, он обернулась и нетерпеливо помахала рукой, подзывая всё копошащегося оператора. Как только Мария отвернулась и снова зашагала вперёд, Сашка привычным движением вытянул из-за пояса пистолет, с навёрнутым глушителем и сделал два выстрела.

Мария покачнулась и упала лицом в землю, яркое пятно света впереди, к которому её так тянуло, начло меркнуть. Сашка подошёл ближе и добил журналистку выстрелом в голову. Рядом с телом он бросил осточертевшую тяжёлую камеру и маленький GPS-маячок — таскать трупы в его обязанности не входило. Дело сделано. У фургона Сашку ждал уже успевший заскучать Егор. Тело Валерия Валерьевича лежало в кабине, заливая пол кровью. После размещения ещё одного маячка в фургоне операция «Свобода слова» была формально завершена. Пришло время заявить о себе местному руководителю операции — обстановочка у них там, судя по всему, складывалась не особо спокойная. Двое мужчин отправилась в лагерь военных, вдыхая прохладный ночной воздух и наслаждаясь редкими минутами отдыха.


БАГРОВЫЙ АНГЕЛ

Ровно в двенадцать часов утра Игорь вошёл в штабную палатку. Он ещё на подходе почувствовал «след». Запах, который ни с чем не перепутаешь. Запах, который могли различить лишь избранные. Их было определённо двое, но Игорь не мог понять, к какому типу относятся нежданные гости. Его научили за время подготовки различать «следы» себе подобных, но запахи этих двух были ему не знакомы. Игорь вошёл в палатку. Двое мужчин сидели в глубоких креслах у дальней стены.

— Товарищ командующий, — обратился к Игорю начальник штаба. — Эти двое просто…
— Всё в порядке, — оборвал его Игорь. — В палатку никому не входить до моего разрешения. Выполнять.

Начальник штаба вышел.

— Приветствую, — бросил Сашка не вставая с кресла. Его лицо с ночи сильно изменилось, и о прежнем облике оператора напоминал лишь цвет глаз, который тоже должен был смениться в течение ближайшего часа. Егор, сидевший рядом, просто кивнул в знак приветствия. Он тоже уже не был похож на прежнего Егора — стал полнее и ниже, а лицо приобрело монголоидные черты.
— Добрый день, — ответил Игорь. — С кем имею честь?
— Мы с коллегой — наблюдатели от российского отделения Энергетического Концерна. С этого дня будем находиться в расположении вашего лагеря, — сказал Сашка и замолчал, давая собеседнику время переварить услышанное.

«Пожаловали, значит. С самого верха», подумал Игорь. Он допускал такое развитие событий, но всё-таки был взволнован — это была его первая личная встреча с людьми такого уровня.

— Считаете, что своими силами я не справлюсь? — как бы в шутку спросил Игорь.
— Вы уже допустили утечку информации, командующий — мер, принятых вами в отношении журналистов, оказалось недостаточно. Проблема решена, но впредь извольте не допускать таких промахов, тем более, что развитие сложившейся в настоящий момент ситуации с куроводом прогнозируется как Инцидент класса «А».

«Вот сука, секретарь, ничего поручить нельзя», мелькнуло в голове у Игоря, «получит сегодня по шапке».

— Приложим все усилия, чтобы подобное не повторилось, — произнёс он. — По поводу класса «А»…, — очень не хотелось признавать ещё одну свою оплошность, но замалчивать информацию с этими людьми было себе дороже. — Информация о том, что куровод знает Имя Объекта была получена лишь сегодня ночью. У нас есть опасения… что заодно с куроводом действует представитель… бывший представитель полиции, который тайно проводил исследовательскую работу по нашей… деятельности, и, вероятно, смог найти какую-то информацию… в секретных источниках, получив туда каким-то образом доступ. И куровод узнал Имя от него, а не от… эм… не сам. Обстоятельство этого происшествия сейчас тщательно расследуются…
— Вовка-рецидивист, — перебил Игоря Сашка и улыбнулся. Егор хмыкнул. — Знаем-знаем, шустрый оказался парень. Такой нам самим не помешал бы – не разглядели вовремя.
— Он, кстати, сейчас с куроводом, в доме, наверняка слил очередную порцию информации своему товарищу, — заговорил Егор. — Но мы уверены, что куровод знал имя Объекта ещё до контакта с полицейским. На это косвенно указывают некоторые факты. Так что будьте готовы — исход ситуации как Инцидент класса «А» крайне вероятен.

«Да вот же ж паскудство. И тут проглядели! Пролез, пиздюк, прямо под носом. То-то кур так хитро выкинул…», Игорь начинал нервничать, «…разведка-гандоны, куда смотрели, да ещё и ситуация класса А, так ведь и отстранить могут… посмертно».

— Приложим все усилия, чтобы подобных инцидентов больше не повторялось! — выпалил Игорь. — Согласно поступившей от Вас информации, я немедленно проведу усиление лагеря и дополнительный инструктаж личного состава, виновные получат взыскание.
— Приложите, усильте… — проговорил Игорь. — Вы, я смотрю, «манипулятор», достаточно неплохого уровня. Несмотря на некоторые промахи, вы хорошо себя показали, сумев получить материал у куровода без штурма. Если сможете удачно завершить это дело, можно будет поднять вопрос о вашем повышении. С другой стороны, нетрудно догадаться, что шанса на ошибку у вас тоже нет. Явление Багрового Ангела происходит всё реже во время приходов Пресветлого. В России явления не было уже более тридцати лет — очень большой срок. Не облажайтесь. Хоть мы и будем поблизости, многое по-прежнему будет зависеть от вас и ваших людей. Всё необходимое для нас двоих прибудет через 4 часа, так что можете не беспокоиться о расквартировании. Через 3 часа приедет лаборатория. На этом пока всё. Сашка и Егор поднялись с кресел. И направились к выходу.
— Ах да, звать нас можете…, ну, скажем, меня Сашка, коллегу — Егор.
— Есть! – отвечал Игорь. Гости вышли.

Мозг Игоря лихорадочно затасовал воспоминания из курса подготовки: «Твою же мать… Теперь ещё и наблюдатели от Концерна и Багровый Ангел – час от часу не легче. Ангел… Явление ангела - Инциент класса "А" по классификации - означало возможность получить очень ценное Сырьё после окончания цикла и ухода Пресветлого. На самом деле, как такового ангела не являлось. Являлось нечто, что брало начало из коллективного бессознательного разумных существ, находящихся поблизости от происходящего. Огромная энергия, чья природа полностью не понята до сих пор, взаимодействовала с подсознанием людей, и мысли обретали форму. Первое задокументированное явлении на территории России произошло ещё во времена становления Российской империи. В какой-то богом забытой деревушке, через которую как раз проходила экспедиция. Это событие стало отправной точкой в изучении Пресветлого в России, но серьёзно вопросом занялись лишь в начале XX века. А тогда, в далёком XVIII, зимней ночью, на дворе одного зажиточного крестьянина появилось нестерпимо яркое сияние. Постепенно оно приняло черты огромного человеческого силуэта с крыльями. Люди выбегали из домов, падали на колени и начинали молиться. Но самое интересное происходило в радиусе ста семи метров от свечения. Там все посходили с ума. Они толкались, кидались друг на друга, дрались, чтобы добраться до того, что находилось под Ангелом, до того, что потом назвали Сырьём. Те, кто добирался до цели, вгрызались в Сырьё, отрывали кусок и глотали почти не жуя. Потом вгрызались снова – и умирали. Через 4 секунды после попадания вещества в желудок. Когда Ангел пропал, из «круга» вернулся только один человек. Впоследствии, он стал одним из основателей Энергетического Концерна и, по слухам, был жив до сих пор. После первого случая «явления» стали документироваться по всей России с некоторой периодичностью, обычно несколько лет, сопровождаясь видениями, истерией и смертями. До какого-то момента это были ангелы, потом несколько раз появлялся «Великий Красный Ленин», «Пурпурный Маркс», даже «Кровавый Сталин», почти сразу после смети своего «оригинала». Были и некоторые «курьёзные случаи», например, когда Ангел явился в курятник в поселении при Вологодском пятаке. Не нужно было иметь познаний в психологии, чтобы понять, что в образе того «ангела» явно доминировали неосознанные желания двухсот пожизненно заключённых… Но название «Багровый Ангел», как самое старое, прочно закрепилось в обиходе и использовалось по сей день в операциях.

«Вологодскй содомит» был последним «явлением» на территории России. В других странах частота феномена тоже падала. К китайцам Красный Мао не заглядывал уже лет тридцать, последнее приземление «НЛО с коммунистами» в США имело место около сорока лет назад. По остальным регионам временные разрывы были ещё больше. Провалить эту операцию нельзя. Победа любой ценой… Перво-наперво, необходимо выполнить все предписанные инструкцие процедуры, поставить метки, развернуть лабораторию…»

Игорь чувствовал, что на него кто-то смотрит. Он обернулся – в палатку заглядывал начальник штаба, спрашивая всем своим выражением лица «можно ли уже начинать». Игорь посмотрел на часы – 12.20. Кивнул начальнику штаба и палатка начала заполняться офицерами. Игорь прошёл на своё место во главе стола, встал и опёрся руками о столешницу. Сырьё в его организме пришло в движение и устремилось к мозгу. Чувства обострились, начался анализ рассаживающихся по своим местам людей. Игорь слышал частоту пульса каждого из присутствующих, ощущал ритм их дыхания, замечал малейшую мимику, непроизвольные движения конечностей и глаз, изменения цвета кожи, различал присутствие гормонов в крови по запаху. Мозг начал формировать речевые и поведенческие паттерны, наиболее подходящие под ситуацию.

Все расселись по местам и обратили взоры на командующего.

— ЧТО ЭТО ЗА БАРДАК ТУТ ТВОРИТСЯ, ЁБ ВАШУ МАТЬ!!! — обратился Игорь к собравшимся. Заседание штаба началось.


ПОБЕГ

Прохор сидел один в комнате на полу, обняв «Сайгу». Шторы были плотно задёрнуты, свет не горел. Они проговорили с Володькой всю оставшуюся ночь и утро. Часы показывали полдень. Володька спал. Он был совершенно вымотан и отправился в подвал устраивать лежанку, как только сообщил Прохору всё, что знал. Наталья и дети были наверху. Шума оттуда слышно не было, но, спят они или нет, Прохор не знал. Его одолевали тяжёлые мысли. То, что рассказал ему Володька, не сулило ничего хорошего.

Он нашёл отчёты. «Отчёты по завершённому циклу». В них документировались события, происходящие во время нападений Пресветлого. Отчётов было много. Все они были практически идентичны и различались лишь координатами, датами и именами. К некоторым отчётам прилагались пояснительные записки, благодаря которой и удалось сделать безрадостные выводы. Владельцы кур погибали. Напрямую об это нигде не говорилось, но каждый отчёт кончался строками вида:

«Сокращение стаи до одного экземпляра (Дата)»
«Визит к последнему экземпляру (Дата/Время)»
«Дата и Время проявления Gallus gallus №1»
«Дата и Время рождения глаза»
«Дата и Время поглощения глаза»
«Время прибытия Объекта»
«Изначальная масса куровода»
«Время и продолжительность трапезы»
«Время убытия Объекта»
«Остаточная масса куровода»
«Прогнозируемая масса Сырья»

В пояснительных записках иногда указывались имена куроводов. Некоторые из этих имён значились в списках переселенцев, по которых Володька говорил раньше. В качестве нового адреса значилась какая-нибудь отдалённая область. Судя по тому, что «Остаточная масса» такого переселенца в среднем составляла около 30% от его первоначального веса, селился он на новом месте только на бумаге, предназначенной для органов статистики.

Пара найденных отчётов была не окончена. Перед «Датой и Временем появления Gallus gallus №1» стояла сноска. Пояснении значилось, что в ходе штурма куровод был приведён в состояние, делающее невозможным поглощение, либо Gallus gallus №1 был уничтожен до рождения «глаза»; штурм предпринят в связи с удержанием необходимого материала. Володька утверждал, что это были как раз те случаи, когда хозяева кур баррикадировались в домах вместе с птицами.

Особенно угнетало то, что в списках на «переселение» значились все, кто проживал в доме. Так что сдаваться самому, в надежде обезопасить Наталью и детей, было бессмысленно. Прохора заперли в клетке до поры, как лабораторную мышь. Хотя Володька обещался выйти ночью на разведку и поискать возможных путей бегства.

Прохор не заметил, как к нему подошла Наталья и села рядом.

— Что сказал Володя? — робко спросила она.
— Всё нормально, — Прохор не хотел пугать её. — Завтра мы попробуем уйти отсюда.
— А если не получится? Вон их сколько — по всему двору шастают. И день и ночь.
— Получится-не получится… Не уйдём — останемся тут. Сдаваться я не собираюсь. И вас в обиду не дам. Пусть только попробуют сунуться, скоты!
— Может послушать их, Проша? Ведь даже батюшка Илларион говорил, что поможет. Он же святой человек, врать не будет.
— Не поможет нам Илларион. Володька рассказывал, что видел он, как батюшка с нами из-за двери разговаривал. Всё это Игоря слова были. Губами он шевелил, а Илларион за ним повторял, стоя как истукан. Уж не знаю как, но сомневаться не приходится, что управляют власть имущие батюшкой твоим, как куклой, чтобы у нас отобрать всё.
— Ну что же ты говоришь-то такое…

Прохор подумал, что Наталья до этого момента никогда с ним не спорила и не пыталась в чём-то переубедить. Видимо сейчас ей было действительно страшно.

— Давай просто отдадим, что они хотят, — продолжала она. — Зачем ты оставил последнюю курочку? Ведь они станут её искать. Давай отдадим курочку, и они нас тогда отпустят.
— Не можем мы её отдать, Наталья. Никак не можем.
— Но ведь мы тут взаперти сидим. Света не видим, - Наталья заплакала. –Машка с Лёшкой меня спрашивают всё, «когда гулять пойдём?», «когда на речку?», «когда дяди уйдут?». Я вижу, что им страшно. И мне…

Прохор на секунду дрогнул в душе, но тут же взял себя в руки.

— И скотина не кормлена уже день. И наши-то припасы все в погребе, что не достать. Как же нам жить-то? Сколько мы так ещё просидим? Что же мы кушать будем, Проша?

Пора было это прекращать. Прохор повернулся к Наталье, холодно посмотрел в её глаза и чётко и ясно ответил:

— Дерьмо.

Он сам не ожидал от себя такой жёсткости, которая нахлынула откуда-то из глубины души. Наталья поднялась и убежала в слезах на второй этаж. Прохор снова остался один. Он не знал, что делать дальше, он просто сидел на полу и ни о чём не думал. Оставалась одна надежда — побег.

Володька проснулся к ночи. Недалеко от его лежанки в подвале стояла клеть, внутри сидела курица. Видимо Прохор посадил её туда. На часах было десять вечера. Володька вылез из подвала и направился в комнату. Там сидел Прохор, на стуле, с винтовкой, лицом к двери и медленно жевал кусок хлеба. Даже не видя его лица, Володька ощущал настроение хозяина дома – мрачное и подавленное. Нужно было уходить из этого отсюда и бежать. Бежать куда-нибудь подальше, в глухую тайгу. Володька сам не понимал до конца, зачем вернулся сюда. Он испытывал какую-то привязанность к Прохору. К обычному мужику, который оказал в совершенно необычной ситуации, тёмной и страшной, но продолжал бороться. Даже сейчас он был готов кинуться на любого, кто без приглашения войдёт в дверь. Будь их хоть десять человек, хоть сто. Глядя на Прохора, Володька почему то вспоминал своего деда – смутный образ со старой выцветшей фотографии: бравый широкоплечий офицер верхом на коне. Эту фотографию передал ему отец перед смертью, и Володька продолжал бережно хранить её.

— Есть какие новости? — спросил Володька подойдя к Прохору.
— Нету, будто затаились. Ни шагов не слышно, ни разговоров. Несколько часов назад ещё машины приезжали. Одна огромная такая, с прицепом.
— Ясно, — ответил Володька. Видимо Пресветлый снова придёт сегодня, подумал он. Читая отчёты, он обратил внимание, что лет 50-60 назад «циклы» занимали несколько месяцев. По самым же свежим записям, которые удалось раскопать, цикл длился 2-3 недели. Видимо они нашли способ ускорить процесс и расширяли лагерь. Лишний раз Прохора волновать не следовало, но нужно было торопиться.
— Часа через два я пойду осмотрюсь, — сказал Володька. — Через крышу выйду. Дам знать, если путь будет.
— Давай так, — устало ответил Прохор. — Там на кухне поесть Наталья приготовила, голодный поди.
— Я пайка своего погрыз, мне хватит.
— Ну ладно, — вздохнул Прохор. — Думаешь выберемся?
— Должны, — отвечал Володька.

Они проговорили ни о чём ещё два часа. Снаружи, будто бы, стало ещё тише. Больше всего Володька боялся, что в дом попытаются вломиться, или усыпить их газом. Но, по-видимому, пока военным дела до них не было. Они получили своих куриц и ждали «проявления Gallus gallus №1», в чём бы оно ни заключалось. Но скоро недостача обнаружится.

— Пойду, — сказал Володька.

Прохор поднялся со стула. Вместе они зашли на чердак. В дом Володька проник чудом, проскочив мимо патрулей и выбив решётку на окне в подвал. Теперь то окно было наглухо закрыто Прохором, да и дом с земли хорошо освещался. Оставалась надежда на крышу. Трудно было представить, как им всем удастся выбраться этим путём, особенно Наталье и детям. Но просто сидеть и ждать было невыносимо. Прохор открыл люк на крышу. Володька снова надел свои лохмотья и медленно полез вверх. Высунув голову, он огляделся – люк выходил на правую сторону крыши, удачно прикрытый трубой от обзора со стороны входной двери, где сконцентрировались главные силы военных. В поле зрения никого не было. Володька вылез целиком и спрятался в тени за трубой. Внизу было светло как днём. У курятника никого видно не было, у сарая со скотиной тоже. Выглянул из-за трубы – лагерь определённо стал больше, а ещё – вокруг дома по большой окружности через равные промежутки времени мигали красные огни. «Только бы это не датчики слежения были», подумал Володька, не подозревая, что его заметили ещё в тот момент, когда он оглядывался, высунувшись из люка.

Со стороны курятника послышался какой-то шум. Володька повернул голову и увидел, как из двери вываливается огромная чёрная туша, упираясь в землю несколькими руками. Туша лоснилась в свете ламп, перетаптывалась, внутри неё будто что-то шевелилось. «Вот ты значит какой», пронеслось в голове Володьки. Через секунду на обращённом к дому боку Пресветлого прорезались два глаза. Его тело качнулось и зашагало к крыльцу. «Вот зараза!» мысленно воскликнул Володька и пополз обратно к люку.

Что-то с силой ударило в бок. В глазах потемнело. Донёсся звук выстрела. Володька чувствовал, что не может вдохнуть и начинает терять сознание.

— Что там?! — услышал он из люка голос Прохора.
— Закрывай быстро! — выдохнув последний воздух, крикнул Володька и покатился вниз. Прохор кинулся было наружу в попытке поймать его, но по крыше застучали газовые гранаты. Одна из них ударилась совсем рядом с люком, едва не попав внутрь. Вокруг подымались клубы дыма, которые не сулили ничего хорошего. Видимость ухудшалась, голова начинала кружиться. Прохор стиснул зубы и захлопнул люк; быстро спустился на первый этаж, умылся водой из ведра и надел приготовленный противогаз. Володька ожидал такой вариант развития событий и потому пришёл подготовленным. Пару комнат на втором этаже Прохор как смог обезопасил от газа тряпками и одеялами, а так же оставил в спальне ещё один противогаз. Это должно было защитить Наталью и детей на некоторое время.

У входной двери послышались шаги. «Неужто Володька!», мелькнула мысль.

— Володя?! — крикнул он.
— Ку роч ка! — ответил из-за двери до боли знакомый зычный голос.

Не раздумывая, Прохор выстрелил несколько раз прямо через дверь. Шаги затихли. Воцарилась тишина. Через пулевые отверстия внутрь пробивались лучи света. Прохор спрятался за комод, держа дверь под прицелом. Снова послышались шаги и тот же голос:

— Кур очка от кро й две рь ку роч к а откро й д верь.
— Открываю, родной! – зло крикнул Прохор приглушённым противогазом голосом и пустил в деверь ещё две пули.
— Куро чка от крой д верь, — снова раздался скрипящий голос, но уже где-то совсем рядом.
— Куроч ка… — голос доносился со стороны окна прямо над головой Прохора. Он вскочил и выстрелил в закрытые ставни.
— Р ади все обще го бла га кур очка, — голос удалялся — тварь шла по кругу. Прохор перезарядил «Сайгу» и затаился. Тварь продолжала ходить вокруг дома, читая свою мантру. Она не пыталась выломать дверь и влезть в окно, просто ходила. «В дом не может войти, значит», вспомнил Прохор. Он хотел было подняться наверх и проведать Наталью, как вдруг из подвала раздался голос: «Ну открой же дверь, Прошенька! Ну просит же Пресветлый. Ну что ты?!».

Прохор осторожно подошёл к открытому люку и заглянул внутрь. На земляном полу в сете лампы стояла клетка, в клетке сидела курица, из курицы раздавался голос:

— Ну вот и свиделись снова, родненький! Соскучал, небось, по Павлу Никоноровичу? Времечко-то моё уже пришло. Скоро и твоё времечко придёт. А ну ка поднеси меня к Пресветлому, Прошенька.
— Ах ты тварь! – крикнул Прохор, спустился в подвал и с силой пнул клетку. Она отлетела в угол, ударилась о стену и прокатилась по полу.

Павел Никонорович заохал.

— Вот же грубиян! А ты у нас, я гляжу, мужичонка не простой. Но тем паче! Вмиг тебя выкурят из этой халупы. Ничто не разделит нас с Персветлым! Так суждено мне! И тебе так суждено!

Павел Никонорович будто бы вошёл в раж и не умолкая сыпал предсказаниями о судьбе, Пресветлом и скором воссоединении.

Прохор взял одеяла, на которых спал Володька и запеленал в них клетку. Затем вылез из подвала и закрыл дверь – голоса Павла Николаевича слышно не было. Зато были слышны другие голоса – вокруг дома явно царило оживление. Прохор разбирал в топоте множества ног отголоски приказов и переговоров, отовсюду. Он решил было стрелять из окон наугад, но людей вблизи дома, похоже, было очень много, и, наверняка, они были вооружены. Попытка бегства не просто с треском провалилась. Он потерял Володьку, снаружи ходила тварь и солдаты, а в подвале сидела орущая курица. Прохор начал поддаваться панике.

— Прохор! Прохор, ты меня слышишь?! — услышал он вдруг усиленный мегафоном голос Игоря. — Нам нужно поговорить! Ситуация критическая, но мы можем помочь!
— Как же мне с тобой говорить, паскуда ты поганая, когда я тут взаперти сижу, — пробурчал Прохор.
— Я тебя прекрасно слышу, Прохор… Можешь говорить так, как сейчас.

«Вот же сволочи». Прохор опустился на пол и привалился спиной к печи.

— Оставьте в покое нас! — крикнул он.
— Мы готовы уйти, как только всё закончится, Прохор. Но ты сам не хочешь сотрудничать с нами. Зачем ты оставил себе одну курицу? Сейчас всё бы могло уже закончиться.
— Закончиться.., конечно! Вместе со мной и моей семьёй! Володя мне всё рассказал, про вас, подлецов!
— Послушай Прохор, Владимир не мог узнать о том, что здесь происходит. Это вне его компетенции. Не знаю, что он мог тебе рассказать, но к теперешней ситуации это отношения не имеет. Поверь мне, Прохор.
— Один раз я тебе уже поверил – чуть не свалили меня исподтишка!
— Куроч! Ка! Откро й две рь! — раздался скрипучий крик. — Кур очка! Бла га! Р ади!
— Заткните своего поганого демона! — крикнул Прохор.
— Откро й! Куроч ка! — ещё громче заорал Пресветлый.
— Приди! Приди ко мне! — раздался из-под пола голос Павла Никоноровича.
— Бла га! — верещала тварь.
— Прохор, не теряй зря драгоценное время! Мы тебе поможем!
— ПРИДИ ППРЕСВЕТЛЫЙ!!!
— ДВ Е РЬ!!!

Прохор, словно загнанный зверь, забился в дальний угол комнаты, ощерившись, держа "Сайгу" на изготовку.


ВОЛОДЬКА

Игорь стоял перед командным опорным пунктом в ста пятидесяти метрах от дома. Рядом были начальник штаба и Настя. Куровод не выходил и перестал отвечать, микрофоны лишь изредка ловили его глухое дыхание. Игорь почти перестал ощущать те еле различимые сигналы, что были главным его оружием в манипуляции людьми. Вероятно, из-за близости Пресветлого. Он явно стал больше. Крутился у крыльца словно огромная чёрная туча, «уговаривая» впустить его. Он чувствовал Gallus gallus №1, но не мог войти в помещение, пока там находился куровод. Отрывистые реплики Пресветлого звучали всё громче — он начинал проявлять агрессию. Надо было что-то срочно предпринять.

— Может разнесём к херам эту хату, а? — заговорил начальник штаба.
— Если с этим куроводом что-то случится, нас всех закопают здесь же, вместе с его трупом, — вяло ответил Игорь. — Надо вытащить его из дома. Как-то.

Он обернулся назад и глянул на Сашку. Тот сидел на стуле с совершенно отрешённым видом. Рядом стоял пустой стул — Егора не было. Он ушёл на холм в двухстах метрах от опорного пункта, вооружённый до зубов, с огромной дальнобойной винтовкой. Именно он сбил с крыши участкового. Участковый… Игорь задумался. Этот поганец всё испортил. Но! Возможно, он же всё и исправит.

— Ведите участкового, — бросил Игорь.

Володьку привели через пару минут. Он находился на грани обморока и еле стоял. Игорь позвал его несколько раз, но Володька не отвечал, повиснув на руках солдат.

— Микрофон к нему поднесите, — скомандовал Игорь. Из его рукава выскользнул провод, подобрался к Володькиной ноге, забрался в штанину и полез вверх. Через секунду появился контакт. Участковый действительно был в плохом состоянии. Пуля, выпущенная Егором, попала в левый бок в область плавающих рёбер. Одиннадцатое ребро было сломано, осколком кости пробило желудок. Так же была сломана правая рука и несколько пальцев на ней, очевидно, после падения с крыши. Оттуда же и сотрясение. Но говорить Володька был способен.
— Прохор, — раздался его голос. Прохор, слышишь меня?
…
— Прохор, это я.

В динамика, транслирующих звук из дома, послышалось шуршание. Затем шаги.

— Володя? — раздался голос Прохора.
— Прохор, всё в порядке, слышишь, — отвечал Игорь голосом участкового. — Я тут с ними, в безопасности.
— Это ты, Володя?
— Да, я это, я. Выходи, Прохор, всё будет нормально.
— Лучше ты иди сюда, — настороженно произнёс Прохор.
— Я ранен, мне тяжело идти, Прохор. Мне сейчас врачу показаться надо. Давай уж сам, подходи.
— Что-то мне не по себе, Володя. Не верю я им.
— Я знаю, Прохор. Просто на взводе все сейчас, нервничают. Сам понимаешь.
— Ты сильно ранен там?
— Ушибся немного. Ходить не могу пока. Ногу сломал может. Но в целом — терпимо.
— Чего ты с крыши-то упал?
— Да поскользнулся видимо. Ты не бойся. Они сами-то перепугались. Дым тот был чтобы чудище отогнать.
— Дак оно же тут стоит. Орёт как резаное!
— Они отгонят его, ты выходи только. Наталью с детьми тоже выводи. Они там поди места себе не находят.
…
— Слышишь, Прохор? Всё хорошо будет.
…
— Ладно, — согласился Прохор. — …у меня здесь пистолет твой, принести?
— Нет, оставь в доме. Сам тоже без ружья выходи. Не тронут они тебя.
— Какой, сука, «оставь в доме»! — взорвался Прохор. — Ты при мне пистолет свой взял, когда на крышу полезли! Что вы там делаете с Володькой, ублюдки!!! Опять обмануть меня хотите?!!

Игорь был обескуражен. Как он мог попасться на такую идиотскую уловку? Как он не смог различить обмана в голосе? Он же, мать его, манипулятор, специализируется на обмане!

— Я и забыл что-то, — попытался реабилитироваться Игорь.
— В жопу иди, гад! Знаю я твои уловки! Сначала батюшку на меня науськал, теперь и Володькой …завладел! Оставь в покое его, сволочь!

Снова всё пошло наперекосяк. Игорь испуганно оглянулся на Сашку. Тот, казалось, еле заметно улыбался, будто происходящее забавляло его. Игорь перевёл взгляд, гневно уставился на начальника штаба — его лицо было деланно невозмутимым. Затем посмотрел на солдат, держащих Володьку – за поясом одно из них был заткнут табельный пистолет участкового.

«Ну пиздец!!! Снова облажался! Да что ж это, мать его, за говно-то?!!»

Лицо Игоря налилось краской, заходили желваки.

— Несите сюда «разговорчивый стул»! — рявкнул он. — Поставьте во дворе!

Двое солдат внесли во двор тяжёлый металлический стул c перфорированным сиденьем. На каждой его ножке, у конца, были приварены уголки с отверстием. В эти уголки солдаты вбили длинные железные стержни, зафиксировав стул. Бывшего участкового усадили и пристегнули наручниками. Игорь разорвал связь. Володька тихо застонал от боли.

— Прохор! — крикнул Игорь. — Даю тебе одну минуту, чтобы выйти из дома. Или твой друг умрёт! Прямо здесь — на твоём дворе! И по твоей вине!

Услышав угрозы Игоря, Прохор подошёл к входной двери. Заглянул в дыру от пули – там было темно.

— Ку роч ка.., — раздался совсем близко голос из-за двери.

«Поганая тварь! Прямо на крыльце сидит, будь она проклята!»

Прохор отошёл к окну, отодвинул занавеску и вгляделся в щель между ставнями. Свет больше не бил по глазам. Прожекторы были направлены на стул, стоявший во дворе. На стуле, свесив голову, сидел Володька.

— Отпустите его, сволочи! — закричал Прохор. — Только троньте – я вас всех перестреляю, блядины!
— Выходи и перестреляй! Давай, Прохор, мы ждём! — раздался злорадный голос Игоря.

Прохор видел, как Володька поднял голову. Его губы шевелились, но слов было не разобрать. Вдруг справа появился крепко сложённый солдат, встал рядом со стулом и с размаху ударил Володьку по лицу. Потом ещё раз, и ещё. Прохор чуть не взвыл от горя и злости.

— Прекратите! — закричал он.
— Ку роч ка! — отозвался Пресветлый из-за двери.
— О сколько мне ещё томиться в подвале тёмном и сыром! И ждать тебя, считая каждое мгновенье!– завыл снизу Павел Никонорович.

Голова шла кругом.

Солдат остановился и отошёл в сторону. Володька поднял голову. Он снова пытался что-то сказать. Прохор пригляделся – участковый повторял два слова: «не выходи, не выходи, не выходи». На Володьку снова посыпались удары. Его тело бросало из стороны в сторону, наручники надрывно бряцали. Но колья крепко держали стул, а стул крепко держал свою жертву. Володька сильно завалился на бок, видимо потерял сознание. Солдат остановился, выпрямился, махнул кому-то рукой. Подбежал офицер с чемоданчиком, достал шприц и сделал Володьке укол.

— Он так долго не протянет, - снова раздался голос Игоря. — Выходи, Прохор. Ты убиваешь своего друга.

Володька снова зашевелился.

Участкового били уже несколько минут. Его лицо превратилось в кровавое месиво, в сознании его удавалось держать лишь благодаря стимуляторам, но куровод не думал выходить. Нужно было что-то более убедительное. По приказу Игоря солдат принёс две металлические спицы. Командующий лично подошёл к Володьке и воткнул ему по спице в каждую ногу. Участковый вздрогнул, но не закричал. «Ничего, скоро закричит», думал Игорь. Солдаты уже тянули к стулу провода.

— Это твой последний шанс, Прохор, — заговорил Игорь. — Следующую экзекуцию Володя точно не переживёт.

Солдаты зачистили провода и закрепили их на спицах. Володька зашевелился на стуле, потянулся руками к Игорю. «Наконец-то, сломался», подумал тот. Он склонился над своей жертвой. Володька, морщась от боли, вдохнул и как мог громко крикнул: «Прохор, не выходи!». Его срывающийся, полный боли голос, вырвался из динамиков громкоговорителей, пролетел над домом и унёсся в поле. Егор раздражительно хлестнул участкового ладонью по лицу. Затем отошёл на несколько шагов и махнул рукой. На провода подали ток. Володька выгнулся на стуле, его рот широко раскрылся, глаза закатились. Он хотел кричать, но не мог, парализованный током. В воздухе поплыл запах горелого мяса.

Прохор закусил кулак. По пальцам потекла кровь. Он не мог бросить Володьку. Но выйти сейчас означало предать его. Прохор сжимая кулаки смотрел в щель между ставнями, на то, как пытают его друга. В ушах звенели голоса трёх тварей. Одна повторяла своё «заклинание», стоя за дверью; вторая вопила из подвала; третья обвиняла Прохора во всей той боли, которую испытывает сейчас Володька. Отчаяние поднималось в душе.

Егор прикинул состояние участкового — ресурс организма был на исходе, точнее это был практически мертвец. Куровод по-прежнему не выходил. Ничего не получалось. Всё в этот раз шло через жопу. Нужно было что-то придумать. Или идти «на поклон» к Сашке и Егору, просить совета и помощи. Игорь медленно двинулся в сторону командного пункта, продумывая дальнейший план действий. Его догнал один из офицеров.

— Что прикажете делать с задержанным?

Игорь обернулся и посмотрел на стул с Володькой.

— Дайте ему стимуляторов. Побольше. Чтобы в сознании был. И сожгите.

Прохор видел, как ушёл Игорь. Ток отключили. Володька мотал головой, беспорядочно шевелил руками, с разбитого лица текла кровь. Он тяжело дышал и кашлял кровью поле каждого вдоха. Снова подошёл офицер с чемоданчиком, что-то достал и склонился над Володькой, закрывая обзор. Затем подошёл ещё один солдат, с канистрой в руках, и, как только «доктор» отошёл, принялся обливать Володьку из канистры какой-то жидкостью. У Прохора заныло в груди, он не мог вдохнуть, он знал, что сейчас будет. Солдат отошёл в сторону, поставил канистру на землю, достал из кармана походные спички, зажёг одну и бросил под стул.