∗ ∗ ∗

Бронированная дверь, еле слышно гудя приводами, отъехала в сторону. Перед взорами лейтенанта и Андрея предстал мужичонка в поношенной рубахе и трико, с вытянутыми коленками.

— Здрасьте, — просто обратился к сидящим в лаборатории мужичок. — Мне бы это… Прохора мне бы. Он тута?

Лейтенант наконец пришёл в себя. Он схватил лежащий рядом автомат и направил на нежданного гостя.

— Стоять-не двигаться! Кто ты такой? Как сюда попал? Быстро отвечай, или пристрелю прямо на месте!
— Дак это… Коля я. Николай. Я это… сосед Прохора. Надо мне его. Тута он?

Лейтенант резко встал, подошёл к мужику и ударил его прикладом автомата. Приклад угодил в пустое место, перед глазами потемнело. Офицер ощутил руку на своём лице. Мгновение спустя, Николай резким рывком выдернул лейтенанта из лаборатории и, сжав пальцы, раздавил череп офицера. Раздался душераздирающий треск бензинового двигателя. Андрей снимал ограничения со своего тела, когда в помещение лаборатории жутко тарахтя влетел мотокультиватор. Третий «великий» успел отметить, что культиватор работал явно не в штатном режиме, бешено вращая ножами, и летел необычайно быстро — увернуться с текущим состоянием организма было невозможно. Лезвия вгрызлись в голову Андрея, мгновенно забрызгав всё помещение кровью. Лаборатория содрогнулась, заскрежетал металл, что-то лопнуло с громким звуком. Бронированная дверь захлопнулась. Раздались громкие удары. Снова скрежет металла.

Наконец, тело окрепло. Андрей схватил мотокультиватор двумя руками и просто раздавил его. Покорёженный аппарат заглох. Лицо быстро восстанавливалось, Андрей огляделся. С момента нападения на лейтенанта прошло пять с половиной секунд. Хирургического стола с куроводом в лаборатории не было – его просто оторвали и унесли; искорёженная внешняя дверь лежала снаружи в трёх метрах от входа, толстая броня и изоляция вокруг дверного проёма были разорваны в лоскуты.

«Очень занимательно». Произошедшее тут же стало известно Сашке и Егору. Андрей вышел из лаборатории, глянул на валяющегося на земле лейтенанта – через пару дней поправится. Сашка сообщил, что штурмовики пытаются перехватить некоего субъекта, который с достаточно высокой скоростью несёт в сторону дома хирургический стол с привязанным к нему куроводом. Субъект отчаянно маневрирует, умудряясь не уступать в скорости представителям элитных войск Концерна. Егор же, гоготнув в своей обычной манере, сказал, что в лагере орудует «кентавр», сея панику и смерть в рядах личного состава. «Час от часу не легче. Но так даже интереснее». Андрей улыбнулся и двинулся к командному пункту, скидывая испорченный некогда белый халат.

∗ ∗ ∗

Конь шёл по лагерю в сторону казарм, вокруг суетились люди. Одни просто не замечал лошадь занятые работой. Другие, завидев её, улыбались, пробовали её подманить и выкрикивали вопросы, пытаясь таким нехитрым манером найти хозяина или ответственного. До казарм оставалось около двадцати метров, когда выстрелом из крупнокалиберного пистолета штурмовик снёс лошади значительную часть головы. Животное сделало ещё два шага и остановилось. Люди обернулись на шум, штурмовик внимательно смотрел на коня. Практически все, кто использовал силу Сырья, слишком привыкли на него полагаться, как на некую универсальную ультимативную силу. Штурмовик же являлся человеком лишь отчасти, вобрав в себя некоторые гены ныне живущей и уже вымершей фауны. И он вдруг почувствовал своим звериным чутьём угрозу от идущего по лагерю коня. Признаков работы Сырья не ощущалось, от животного просто «веяло» агрессией и смертью.

Конь продолжал стоять. На голове, в том месте, где некогда были уши, зияла пустота. Выстрелом перебило позвоночник, и тяжёлый лошадиный череп повис на мышцах носом вниз. Штурмовик не сводил с коня глаз. Он слышал, как перестаёт биться сердце животного, но там, внутри увесистой туши, билось ещё одно сердце, ритм которого начал резко ускоряться. У основания шеи лошади что-то мутно сверкнуло. Инстинкт подсказывал штурмовику, что нужно срочно уничтожить стоящее перед ним существо. Он вскинул руку с пистолетом, прицелился по звуку во «второе сердце» и выстрелил. Но за мгновение до того, сжатый газ выбросил тяжёлую пулю из ствола, конь сам бросился в атаку. Его тело резко набрало скорость, голова же с шеей съехали вбок по ровной линии среза на уровне груди и упали на землю. Пуля пошла мимо. Если бы штурмовик мог, он бы удивился, видя как на месте отрезанной головы из тела лошади появляется жилистая мужская рука с шашкой. Клинок ударился в готовый к очередному выстрелу пистолет и рассёк его на две чести, срезав часть ладони стрелка. Вторым ударом шашка отсекла левую руку штурмовика. Третьим – бОльшую часть укрытой бронёй головы, пройдя через пуленепробиваемы шлем и маску словно горячий нож сквозь масло. Ноги бросили тело штурмовика в сторону, прочь от разящего лезвия – на восстановление боеспособности нужно было минимум двадцать секунд.

Из коня тем временем показалась вторая рука, а затем и сам владелец антропоморфных конечностей. Он вылез по пояс из тела животного и остался в таком положении. Обезглавленный конь перетаптывался, поворачиваясь на месте. Торчащий из него мужчина оглядывался вокруг с хищной улыбкой. Солдаты вокруг застыли в ступоре. Казалось, что эти два разных существа действую как одно целое. Снова раздались выстрелы – к месту сражения приближались ещё два штурмовика. Кентавр ловко сманеврировал, увернувшись от пуль, затем резко взмахнул шашкой и рассёк левый бок лошадиного тела. Мужчина запустил руку в глубокий разрез и вытащил оттуда вторую шашку. Штурмовики скидывали с плеч тяжёлые пулемёты. Солдаты, наконец, начали выходить из оцепенения и пытались укрыться где-нибудь подальше от разгорающегося сражения – все знали, что лучше стоять как можно дальше от идущего в атаку штурмовика. Воздух разорвал оглушительный треск пулемётных очередей. Кентавр кинулся в сторону, уворачиваясь от смертоносного свинцового ливня. Сражение со штурмовиками не интересовало его. Он нёсся во весь опор, резко меняя направление движения, ловко маневрируя между складами с оборудованием и стремительно врываясь в жилые палатки. Две сверкающие шашки лихо рассекали всё живое, что попадалось на пути скакуна.

∗ ∗ ∗

Игорь сидел в командном пункте, слушая сводки и донесения. Снова убитые и раненые, снова хаос и паника. Куровода выкрали прямо из под носа одного из специалистов Концерна, по лагерю носится «враждебный кентавр», вооружённый холодным оружием. Несколько казарм завалено посечёнными на куски людьми, просто раненых практически не было. Радовало, что большей частью под удар попали люди, вкусившие Сырьё - организм при грамотной поддержке извне сможет восстановиться, хоть процесс и займёт весьма значительное время. Кентавра наконец удалось оттеснить из лагеря благодаря Егору и штурмовикам и несколько раз ранить. Его гнали в низину к западу, где вторая группа штурмовиков сдерживала похитителя куровода, который всеми силами по неясной пока причине старался пробраться к дому. Судя по тактическому дисплею, план работал – два красных треугольника вот-вот должны были быть зажаты синими треугольниками с двух сторон. Расстояние сокращалось, клещи сжимались. Внезапно на дисплее вспыхнула фиолетовая точка, затем ещё две и ещё две. Точки быстро двигались клином по направлению к штурмовикам, окружившим свою добычу. Игорь уже устал удивляться.

— …Сашка, — произнёс он в переговорное устройство после некоторой заминки – было как-то неудобно звать «Сашкой» представителя высшего руководство. – К штурмовикам…
— Мы видим, — перебил его Сашка. – Зайди к «мозгам», посмотри тоже.

Игорь вышел из штабной палатки. Двое наблюдателей и руководитель лаборатории стояли рядом с новым командным пунктом и смотрели вдаль. «Конечно», подумал командующий, «этим бинокль не нужен…».

— Эх…- с улыбкой протянул Андрей. — Навевает воспоминания… лихой беззаботной юности…

Егор захохотал:

— Ну ты везде успел, Андрюха. Я тебе коня на юбилей подарю.

Игорь вошёл в помещение командного центра и развернулся. Его взгляд устремился на огромный дисплей над входом: на чёрную стену штурмовиков неслись, размахивая шашками, казаки.


КОНЕЦ

Выстрелы не затихали ни на секунду. Массивные пули разорвали коней в клочья, и последние тридцать метров до позиции штурмовиков казаки преодолели бегом, неведомым образом оставаясь невредимыми под свинцовым ливнем. Они влетели в ряды противника словно стальной ураган. Шашки сверкали в воздухе, рассекая оружие, броню и плоть. Казаки буквально прорубали коридор в могучих чёрных исполинах, которые всеми силами пытались задержать нападающих. Штурмовики выглядели опасным противником, но казаки были сильнее и быстрее. По крайней мере, пока – нужно было торопиться. Изнутри окружения навстречу шёл «кентавр», без устали размахивая обеими шашками и прикрывая Николая с ценным грузом.

Продвигаться к цели было неимоверно сложно – штурмовики крепко держали позиции, умело управляясь в ближнем бою со своими огромными ножами, а на место павших тут же вставали новые бойцы. Фролка видел, как изрубленные тела солдат регенерируют с неимоверной скоростью, отращивая конечности и затягивая раны в течение нескольких десятков секунд. Одни штурмовики поднимались и тут же снова бросались в атаку. Другие, кто был покалечен особенно сильно, едва восстановив голову, принимались ожесточённо грызть валявшиеся под ногами отрубленные конечности, восполняя таким образом утраченную массу. Все они действовали словно один большой неуязвимый организм, постоянно сохраняющий боеспособность. Остальные казаки тоже догадались, что просто перебить штурмовиков не получится, нужно прорываться. Они ускорили темп, отдавая сражению все силы без остатка. Наконец, спустя несколько минут удалось пробиться к Семёну и Николаю. Семён стоял уже на своих ногах, израненное безголовое тело лошади в нескольких метрах позади рвали зубами на части изрубленные штурмовики. Прохор был в сознании, но, судя по отсутствующему взгляду, находился под действием каких-то препаратов.

Шестеро казаков встали кругом, закрывая Николая с Прохором и сдерживая натиск. Фролка оглядел товарищей – они начинали уставать, почти каждый был серьёзно ранен. Сильнее всех пострадал Епифан – его левая нога была оторвана на уровне колена, но казак продолжал сражаться. Гротескной цаплей стоял он на одной ноге и взмахивал шашками в обеих руках, словно стальными крыльями, разящими наповал. Николай сбросил с себя стол, отцепил Прохора и легко взвалил его на плечо. Мужчина выглядел целым и невредимым. На теле же самого Николая кровоточило несколько внушительных пулевых отверстий.

— Может выпрыгнем отсюда воздухом нахрен? Пока можем…, — спросил он у Фролки.
— Они нас вмиг тогда огнём достанут… – ответил тот. - Ничего-ничего, прорвёмся. Сюда прорвались – и обратно прорвёмся. А ну ребята! К дому! Дружно!

Пятеро казаков врубились клином в ряды штурмовиков и двинулись вперёд, наращивая скорость. Николай со своей ношей держался внутри построения; свободной рукой он тащил за единственную ногу Епифана, который подобрал с земли пулемёт и лихо поливал свинцом «кильватер» из копошащихся изрубленных тел и преследователей. Казаки двигались сквозь штурмовиков словно комбайн, собирающий кровавый урожай, и пресекали любые попытки добраться до Прохора. Нужно было добраться до дома, пока в бой не вступила «тяжёлая артиллерия» — все семеро чувствовали трёх чрезвычайно сильных существ где-то в стороне лагеря неприятеля.

∗ ∗ ∗

Трое «великих» спокойно наблюдали за разгоревшейся в низине битвой.

— Что скажешь, Андрей? – заговорил Сашка.
— Ничего не скажу, первый раз такое вижу. Конечно, утечки Сырья периодически случаются, и кто-то получает силу. Но в этих… казачках его нет ни капли. И всё же, они способны противостоять штурмовикам. Всего вшестером, да ещё и «груз» умудряются прикрывать.
— Долго-то не протянут, похоже, — вступил в разговор Егор. – Гляньте на бывшего кобылообразного – будто бы остыл он. А тот, который куровода стащил, ещё холоднее.

Сашка и Андрей пригляделись — действительно, в инфракрасном излучении тела казаков представляли занимательную картину. Они излучали огромное количество тепла. Пятеро отчётливо выделялись на фоне штурмовиков яркими пятнами, а вот двое других… Тело человека, который ворвался в лабораторию и нёс теперь куровода, было самым холодным. «Кентавр» был теплее, но не настолько, как пятеро подоспевших на подмогу. Он умело сражался, но движения его не были настолько быстрыми и лёгкими, как у его товарищей. Пятеро самых «горячих» тоже постепенно остывали, достаточно медленно, но всё таки понижение температуры на сотые доли градуса в несколько секунд отчётливо прослеживалось.

— Кто они, или что они лично мне не понятно, — снова заговорил Андрей. — Источник их энергии явно ограничен. Они постоянно слабеют. Но цели этих казачков неизвестны. Судя по сложившейся ситуации, из оцепления они скоро вырвутся, направляются явно к дому, куровода берегут. Штурмовики, естественно, от них не отстанут. При сохранении текущей интенсивности боя, тело самого «холодного» достигнет температуры окружающей среды через час. Каким «ресурсом» обладает их организм – неизвестно. Зачем им куровод – тоже неясно. С вероятностью 99% Пресветлый способен уничтожить всех семерых в их текущем состоянии. Логично, что со временем шанс будет только расти. Что предпримем?
— Пойду ка я их пощупаю, — проговорил Егор и буквально исчез с того места, где только что стоял. Он двигался с огромной скоростью наперерез казакам, вырывающимся из чёрной массы штурмовиков. Фигура «великого» с размаху влетела в кровавую кучу-малу. Сашка и Андрей тут же ощутили появление сильного магнитного поля в месте неутихающего сражения; из командного центра «мозги» сообщили о большом выбросе энергии. Через мгновение низину осветила яркая вспышка. Затем на поверхности земли вспухла переливающаяся огненная полусфера, раздался громкий взрыв. От границы полусферы отделилось бесформенное горящее тело, пролетело кометой в сторону дома куровода и, пробив стену, упало на первый этаж. Сашка и Андрей удивлённо переглянулись. Они чувствовали куровода и казаков, но те были уже в доме, Егор остался в эпицентре взрыва, штурмовиков будто и след простыл. «Мозги» сыпали сообщениями со статистикой, подтверждая ощущения «великих».
— Плазма в магнитной ловушке, — в голосе Андрея звучали нотки искреннего удивления. — Какие интересные ребятки…

Так же неожиданно, как появился, огненный шар схлопнулся, оставив в земле аккуратную яму округлой формы. Егор сообщал, что он на 80% сгорел во время взрыва и подойдёт только через пару минут.

— Это одни из казачков так хлопнул, — ощутили Сашка и Андрей его голос. — Я когда в кучу влетел, хотел первым делом куровода сцапать. А они меня ещё на подходе почуяли — крУгом встали. Я, чтоб наверняка, зашёл со стороны человека-лошадки — он там совсем притомился у них. Заметить меня успел, но среагировать прыти уже не хватило. Почти достал куровода. И тут откуда ни возьмись выскочил этот предводитель их, орёт который всё. И, не поверите, прямо в рожу мне заехал. Лет двести уже я по роже не получал, да мощно так — аж назад отбросило… Схватил его за руку, пока обратно не успел отдёрнуть. Так он, зараза, пол предплечья оттяпал себе не задумываясь. А потом они все кинулись на куровода – облепили прямо со всех сторон. Только одноногий остался лежать, тащили которого. Ну вот он и шарахнул. Остальные шестеро с куроводом от удара как пробка из бутылки вылетели. Штурмовики было тоже в стороны полетели, но потом их огнём сожрало… вместе со мной. Сдаётся мне, только двое нас тут и осталось… из органического. Даже скорее – полтора. Не могу пока сказать, жив этот удалой гренадёр или нет – лежит не шевелится, весь инеем покрыт, признаков жизнедеятельности не наблюдается… но чёрт его теперь разберёт. Сейчас принесу. Куровод-то домой что ли улетел?
— В доме, да, - отвечал Сашка. – И оставшиеся шестеро там же. Ориентировочно, все живы, только «градус поубавился», так сказать.
— Лихо они это дело… Надо будет запомнить.
— Да не то слово, — проговорил Андрей. — Жаль нам самим сейчас в дом идти нельзя. Уж очень хочется лично пообщаться.
— Как-то они не особо разговорчивые, — откликнулся Егор.
— Посмотрим. Температура оставшихся сильно упала после такого отважного манёвра. Судя по всему, и удали у них прилично поубавилось. Штурмовики должны теперь без проблем справиться. Пойду ещё пару десятков распакую.

Андрей зашагал к складам.

Егор подошёл минут через десять с телом казака на плече. Сашка осмотрел «бомбу» — ничего примечательного, обычное мёртвое человеческое тело, холодное, в районе десяти градусов по Цельсию, постепенно нагревается до температуры воздуха, одна нога оборвана, следов регенерации не наблюдается. Никаких признаков присутствия Сырья. Как этому обычному с виду человеку, удавалось сражаться со штурмовиками, а потом ещё и устроить такой взрыв, было совершенно непонятно. Конечно, нужно будет провести исследование в лаборатории, но все трое «великих» справедливо полагали, что «казачки» были опытными бойцами, со своей стратегией, тактикой и ещё неизвестным источником силы. Такие не оставили бы тело противнику просто так, представляй оно хоть какую-то стратегическую ценность. На краю лагеря уже строились в шеренги пробуждённые ото сна штурмовики. Андрей давал им чёткие указания по предстоящей атаке дома куровода. Напрямую контролировать своих солдат великие сейчас не могли: на улице темнело, приближалось время трапезы и все трое старались как можно глубже спрятать от Пресветлого свои истинные сущности, чтобы не спугнуть его. Наконец, все приготовления закончились. Андрей остался «в поле» на краю мерцающего ограждения, лично следить за штурмом, чёрные фигуры перебежками двинулись к дому, Егор и Сашка отправились в командный центр на свои посты, велев по пути Игорю организовать хранение принесённого тела как объекта с высшим классом секретности и опасности. Со стороны курятника датчики регистрировали движение – Пресветлый зашевелился. Он чувствовал рядом готового к трапезе куровода. Скоро начнётся…

∗ ∗ ∗

Прохор приходил в себя. Он помнил разговор с Андреем в лаборатории, помнил стук в дверь. Потом всё смешалось в какой-то бешеный калейдоскоп образов и звуков. Его вытащили на улицу, куда-то несли, вокруг было слышно лишь стрельбу, крики и звуки сражения, а перед глазами прыгало темнеющее небо. Затем был взрыв, сильный удар и темнота. Теперь Прохор смотрел на знакомый потолок, в воздухе пахло гарью. Он медленно сел и огляделся. В одной из стен зияла огромная дыра, в комнате было дымно, кое где валялись горящие куски дерева и осколки шифера. Сам Прохор сидел на усыпанном разнообразным мусором полу комнаты. Рядом стояли люди.

— Ты гляди — сам проснулся, — услышал Прохор смутно знакомый голос. — Железный мужик — ничто его не берёт!

Голос звучал бодро, даже весело. Прохор попытался разглядеть людей вокруг – неожиданно для себя он узнал казаков, что заезжали переночевать не так давно и… своего соседа Николая. Одежда их была изрезана и изорвана, тела покрыты ранами, из которых сочилась кровь. Она уже образовала приличных размеров лужу на полу. У одного — Фролка, вспомнил его Прохор - не было руки почти по локоть, но ему будто бы было всё равно. Остальные тоже не выказывали беспокойства о своих ранениях.

— Ну вот, — весело сказал Фролка, — а говорил, не надо тебе подсобить. Гляди ка, каких делов натворил. Целая армия тут с тобой воюет. Вечно вот так вот всё — сам да сам…
— Что вам надо? — резко спросил Прохор. Слова дались с трудом, голова закружилась. Он упёрся руками в пол, чтобы не опрокинуться на спину.
— Ишь ты каков! Ещё и ругается! Ну в самом деле — железный, — непринуждённо произнёс Фролка и добродушно рассмеялся. — Эк они тебя напичкали-то, еле шевелишься. Стенька, дайка ему настоечки хлебнуть. Попрочитстит мозги то.

Стенька отстегнул с пояса флягу, отвинтил крышку и поднёс Прохору.

— Чего вам надо? — снова строго спросил тот.
— Да ты пей, пей — полегчает. Ничего нам не надо от тебя. Подмогнём только немножко и дальше поедем.

Казаки хохотнули.

— Услуга за услугу, как говорится, — подмигнул Фролка.
— Малёха неравноценный обмен-то у нас выходит, ребята, — хмуро отвечал Прохор. Он отхлебнул из фляги. Глотку обожгло. Огненная волна прокатилась по горлу и разлилась в желудке. На глазах выступили слёзы, дыхание перехватило. Прохор закашлялся, но голова и вправду прояснилась, по телу побежало тепло, мышцы начали будто оттаивать.
— Ну это уж время покажет, равноценный, али нет. Каждый сюда по собственной воле пришёл.
— А ты-то тут зачем, - буркнул Прохор Николаю, - только зря ведь помрёшь.

Николай выглядел хуже всех. Он сидел у стены, прислонившись к ней спиной. На его раны было страшно смотреть. Прохор вспомнил, что слышал его голос, перед тем как чудовищная сила разворотила операционную Андрея и потащила стол. Он собрался расспросить Николая, как вдруг в комнату вошёл пьяница-Семён.

— Рукастый зашевелился, — заговорил он чётко и ясно, в совершенно несвойственной манере. — Скоро вылезет.
— И из лагеря новая порция зверолюдов подходит, - сказал Ерошка.

Фролка на секунду задумался, оглянулся вокруг.

— Всё-то им не терпится, всё то они спешат, — вполголоса произнёс он. - Яблочко от яблони… Придётся поторопиться… Да думаю сдюжим. Должны.

Он наклонился к Прохору, ухватил его рукой за рубаху и одним движением поставил на ноги.

— Начнём, помолясь.

Прохора шатало, от резкой смены положения мир снова поплыл перед глазами. Николай тяжело поднялся и подошёл к остальным. Все шестеро встали вокруг Прохора, развернувшись к нему спиной.

— Эх, так и не хватает Епифана, — послышался голос Фролки. — Ну да ладно, уж как-нибудь. Пару б часов простоять и будет… Держись давай, Прохор. Главное — не боись, мы тебя в обиду не дадим, сбережём. А вы, братцы… до свидания что ли. Много мы вместе прошли. Даст бог — ещё столько же пройдём.

Казаки вразнобой прогудели что-то ободряющее в ответ.

— Дайте мне саблю! — Прохор попытался протиснуться между казаками, но те встали плотнее и не пускали его. — Дайте саблю мне, я тоже драться буду!
— Не мешай, Прохор, – Фролка произнёс эти слова совершенно изменившимся голосом, холодным и жёстким. Спорить с обладателем такого голоса совершенно не хотелось. Прохор затих, крепко стиснутый шестью телами.

Казаки отстегнули ножны с шашками — оружие попадало на пол. Семён просто воткнул две своих сабли в пол перед собой. Затем все шестеро крепко сцепились руками, соединив локти. Они как будто и не собирались драться. Прохор не понимал, что происходит. Вдруг он увидел, как высокие папахи на головах Фролки и Ерошки, стоящих прямо перед ним, зашевелились. Секунду спустя, то, что казалось каракулем, рассыпалось по головам и плечам казаков длинными чёрными волосами. Затем волосы словно ожили: они извивались, расползались в стороны, забирались под одежду, проникая сквозь ткань, тянулись к стоящему рядом человеку, впивались в кожу, пронзали плоть. Прохора охватила паника. Он забился, пытаясь выбраться из своего нового ужасного плена, но тела казаков сжимали его всё сильнее. Их истерзанные сражением черкески насквозь пропитались кровью. Рубаха и штаны Прохора тоже вымокли насквозь. Он вдруг осознал, что эти ожившие волосы буквально сшивают казаков вместе, пронзая каждый миллиметр их тел, переплетаясь между собой и постоянно стягивая образующийся человеческий мешок. Голова Фролки, влекомая волосами, начала задираться назад и вбок под неестественным углом, раздался хруст позвонков. Секунду спустя треск костей и звуки разрываемой плоти наполнили пространство вокруг. Прохора стошнило. Его самого волосы не трогали, но легче от этого не становилось. Он продолжал отчаянные попытки вырваться, но тела казаков так плотно и сильно облепили его, что даже пальцами удавалось шевелить с трудом.

Несколько тяжёлых предметов ударились о пол комнаты. Что-то ярко сверкнуло, раздался оглушительный резки хлопок. Прохор потерял сознание.

∗ ∗ ∗

Андрей вошёл в командный пункт. Пресветлый проявлял всё больше активности, так что все параметры восприятия пришлось снизить практически до человеческих. Управлять в таком состоянии операцией без спецсредств было уже проблематично. Сашка и Егор сидели в своих креслах-коконах и следили за происходящим с камер на тактических шлемах штурмовиков.

— Что это за хрень такая? – обратился Егор к Андрею. Несмотря на свой более чем почтенный возраст, Егор был самым молодым и неопытным из трёх «великих». Оттого в подобных неожиданных ситуациях он по привычке старался узнать мнение своих старших товарищей.
— Не представляю, - ответил Андрей.
— И я впервые такое вижу, — вступил в разговор Сашка. — Орден тоже никогда не сталкивался ни с чем подобным. Эти шестеро «казачков» буквально затягивают куровода в кокон. По показаниям датчиков, все шестеро мертвы уже несколько минут, но процесс продолжается. Куровод внутри, судя по пульсу и дыханию – без сознания. Видимых повреждений не наблюдается.
— Пускай штурмовики вытащат его оттуда. Только аккуратно.

Сашка отдал приказ. Трое солдат, закинув оружие за спину, двинулись к конструкции, которая начинала напоминать абстрактную статую, выставленную в центре комнаты. Внезапно из разодранных тел казаков в разные стороны выстрелили извивающиеся жгуты. Их было не меньше сотни. Вцепившись в пол, стены и потолок, они натянулись и подняли укутанного в казаков куровода над полом. Волосы опутали ноги шестерых мужчин, и, ломая кости и разрывая мышцы, закрыли кокон снизу. Несколько штурмовиков успели увернуться, остальных жгуты пронзили насквозь – могучие черные фигуры трепыхались словно мошки, попавшие в паутину.

— Надеюсь какая-нибудь «кубанская бабочка» оттуда не вылупится, вместо нашего куровода, - попытался пошутить Егор. В воздухе повисла напряжённая тишина. «Великих» такое положение дел сильно настораживало. Тем временем, штурмовики продолжали исполнять отданный приказ. Они пробовали вытащить куровода, разрезав кокон, но плоть не поддавалась. Попытка обрезать жгуты или оборвать, состоявшие, как оказалось, всё из тех же волос, тоже не увенчалась успехом. Активность кокона постепенно уменьшалась — процесс формирования подходил к концу.

Прошло несколько часов. Андрей изучал новый неизвестный объект внутри дома куровода по показаниям миниатюрной передвижной лаборатории, которую на месте развернули штурмовики. Все шестеро мужчин, сшитые воедино, были мертвы. Их тела получили сильные повреждения: большинство костей сломано, мышцы и внутренние органы разорваны. Но самое интересное произошло с кожей и волосами. Кожу не удавалось ни прорезать ни прожечь. Имеющиеся в распоряжении химические средства тоже не возымели какого-либо эффекта. Ткань была неприступна, хоть и представляла из себя, судя по всему, нечто органическое. А вот чем были волосы, сказать было сложно. Они так же без каких-либо повреждений выдержали все попытки обрезать их или взять кусок на пробу. В отличие от кожи, которая беспрепятственно пропускала ультразвуковые и электромагнитный волны, волосы были абсолютно непроницаемы. Они создавали внутренний каркас всей конструкции. Кроме того, ими же были накрепко зашиты любые нарушения целостности кожи и физиологические отверстия организма. Внутреннее пространство кокона было полностью изолировано от внешней среды. Андрей видел на мониторе куровода, лежащего за плотной сеткой тонких волокон, пронизывающих тела казаков. Никакой связи или взаимодействия между телом Прохора и коконом не наблюдалось. Куровод дышал, сердце его билось. Он лежал в позе эмбриона, погружённый по грудь в жидкость, которая, очевидно, являлась кровью казаков. Вот уж этого добра было более чем достаточно – под коконом собралась огромная тёмно-красная лужа. Пока удалось выяснить лишь то, что у всех семерых "гостей" одна группа крови. Результаты ДНК тестов ещё не поступили.

∗ ∗ ∗

На улице совсем стемнело. Кокон висел посреди комнаты, не проявляя никаких признаков активности. Единственным исходившим от него излучением было слабое тепло, производимое телом куровода. Вокруг суетились научные специалисты под охраной штурмовиков. Трое великих следили за ситуацией из командного центра. На часах было полвторого ночи, когда одна из стенок курятника разлетелась в щепки.

— Началось, — выдохнул Егор.

Взвыла сирена, сигнальные огни ярко запульсировали, из громкоговорителей разнёсся приказ срочно покинуть периметр. Штурмовики внутри ограждения хватали по два человека подмышки и на максимальной скорости уходили к лагерю – Пресветлый в такие моменты был очень нетерпелив и мог добраться до куровода в любую секунду, а всех посторонних, кто оставался в радиусе ста пятидесяти метров от начавшейся трапезы, сразу уничтожали. К моменту, когда лоснящаяся чёрная туша вывалилась из курятника, внутри периметра не осталось никого.

Пресветлый на этот раз не стал обременять себя какими-либо «приличиями» и зашёл внутрь прямо через стену, проделав в доме ещё одну дыру. Кокон продолжал висеть неподвижно на том же месте, жгуты, лишившиеся своих точек крепления, опали на пол. Войдя в комнату, Пресветлый растерянно остановился. Это было очень на него не похоже. Трое великих, кажется, понимали, что происходит: существо чувствовало куровода так, будто он просто спал один в комнате, на деле же всё выглядело немного… непривычно.

— Ку роч ка, — проговорил Пресветлый и потянулся к кокону. Рука упёрлась в деформированное тело казака.
— Куроч ка, — произнёс Пресветлый более настойчиво. Ещё несколько рук протянулись замурованному куроводу.
— Кур очка. От кро й. Ку р оч ка. Ку роч ка!

Пресветлый резко ухватился за кокон и потащил его на себя. Весь дом застонал: брёвна и перекрытия начали выгибаться и трескать, настил на полу встал дыбом, потолок разъезжался на части. Пресветлый попятился назад, прижимая к себе кокон. И без того потрёпанный сруб не выдержал и начал разваливаться. Спустя пару секунд второй этаж накренился и рухнул внутрь дома.

— Куроч ка! – донёсся крик Пресветлого из под кучи брёвен. Он в бешенстве разметал несколько уцелевших в падении комнат и, наконец успокоившись, улёгся на груду обломков. Существо принялось внимательно изучать предмет в своих руках, вертеть и ощупывать его.
— Ку р очка.. К уроч ка, от крой…, — приговаривал Пресветлый, но «курочка» не открывала. Видя, что уговоры не помогают, он перешёл к активным действиям: в ход пошли когти и зубы. Трое «великих» боялись, что Пресветлый попытается разбить кокон и убьёт куровода, но вот, наконец, существу удалось прокусить бронированную кожу казаков. Урок был усвоен, и в кокон вгрызлись ещё два рта. Через двадцать минут усердной работы из кокона потекла мутная жидкость - Пресветлому удалось прогрызть стенки насквозь. Ещё через десять минут он расширил одно из отверстий настолько, что смог просунуть внутрь пальцы рук. Он ухватился за края и потянул в четыре разные стороны. Кокон поддавался с трудом, но постепенно дыра становилась всё больше. Наконец воздух огласило радостное: «Кур очка!». Трое «Великих» заворожённо замерли перед мониторами.

Пресветлый запустил руку внутрь кокона и вытащил Прохора. Куровод был по-прежнему без сознания. Такая еда восходящего бога всего человечества не устраивала: ещё пара рук подхватили тело и слегка встряхнули.

— Курочка! – совсем складно несколькими зубастыми пастями прокричало существо. Куровод открыл глаза. Всё пространство перед ним занимала огромная чёрная туша, моргающая тремя парами вертикальных глаз и хищно скалящая огромный губастый рот. Их взгляды встретились: Пресветлый сгорал от нетерпения, желая приступить к своей трапезе, во взгляде Прохора были лишь усталость и пустота.

∗ ∗ ∗

Лагерь будто замер. Весь личный состав, не задействованный в сборе и анализе информации, погрузили на транспорт на случай срочной эвакуации. Повсюду стояли штурмовики. В командном пункте воцарилась мёртвая тишина. Трое «великих» сосредоточенно следили за происходящим. Даже «мозги», которые, несмотря на прямое слияние с серверами, беспрестанно клацали клавишами клавиатур, не смели проронить ни звука и сидели словно истуканы, ловя каждый бит информации с датчиков наблюдения.

Пресветлый держал куровода в руках, моргая глазами. Казалось, будто он никак не может решить, что делать с ним дальше. Куровод, стиснутый тремя чёрными руками, тоже бездействовал. Он висел на высоте метра над землёй, не пытаясь вырваться или напасть, не двигаясь вообще. Напряжение росло. Наконец, Пресветлый исторг из своего тела ещё одну конечность, потянулся к куроводу и взял его за предплечье правой руки.

Прохор спокойно смотрел на чудовище перед собой. Он почувствовал, как тварь схватила его чуть выше локтя. Страха не было. Прохор даже не попытался отстраниться или отдёрнуть руку. Он вспоминал свой сон. Там, в тёплой темноте, укутанный телами казаков, он видел чудесный сон. Тот самый, что приснился ему в засаде под курятником, когда пришлось впервые столкнуться с Пресветлым. Яркие картины вставали перед глазами. Такие знакомые теперь. Чёткие и яркие, словно наяву.

Пресветлый поднял руку куровода вверх и плавно отогнул назад. Плечевой сустав не выдержал нагрузку, суставная сумка лопнула, связки начали рваться. Существо ещё несколько раз методично согнуло покалеченную конечность в направлениях, не предусмотренных человеческой анатомией. Затем аккуратно прихватило зубами тело жертвы в области ключицы и резким движением вырвало руку.