>> Ну это хорошо для эникеев, которым надо раскатывать системы постоянно в большом количестве.
ii.51t.ru> проще и при этом круче install.site из openbsd я ничего не видел :)

Давай подробности. Мне действительно интересно. Потому что фанбои NixOS как раз фичу очень гибкого окружения со 100% воспроизводимостью без плясок называют в первую очередь обычно.

У опёнка разве не строгая привязка к релизу системы?

PS: А конфиги оно тоже раскатает?

+++ Caesium/0.4 RC1

AL>> Тогда я не понял изначальную задачу. Откуда брать дату и время, если не из exif?

Anotheroneuser> Из EXIF, больше неоткуда.
Anotheroneuser> Написал про 1980 год (меня тогда на свете ещё не было) просто так. Удивился, что дата такая.

Грубо говоря, это "нулевое значение даты". Хотя странно, что 1980, а не 1970.

+++ IDEC-Mobile
+++ Лично я вижу в этом перст судьбы — шли по лесу и встретили программиста.

ii.51t.ru> я не про воспроизводимость, я про простоту и удобство. на ftp просто ложится файл siteXX.tgz, рядом с остальными, а в нём ещё выполняется скрипт install.site. проще быть не может. у остальных кикстартеры, пресиды и прочее, но нет элементарной возможности минимально элементарным способом просто выполнить post-install скрипт и раскатать нужные файлы. вроде там ещё в зависимости от клиента можно разные siteXX выдавать. очень просто и очень просто реализовывать.

Ну да - просто и удобно. Только не то совсем :)

+++ Caesium/0.4 RC1

А есть у нас джависты? Очень хочется в сабже открывать ссылки в системном браузере. Или хотя бы в заданном браузере (как в цезии). Но не в самом вебвью. В интернете нашёл пример воркэраунда, который должен был это делать, но не только не понял как он должен работать, но и не смог заставить его работать.

+++ IDEC-Mobile
+++ Лично я вижу в этом перст судьбы — шли по лесу и встретили программиста.

AL>> Мне сложно представить, чтобы разработчик ориентировался на какое-то редкое окружение, если только не разрабатывает какой-то эксклюзивный софт, который будет работать на этом редком окружении.
vvs> Nix не более редкое окружение, чем какой-нибудь Docker, InstallShield или flatpak. Установил его на любой линукс или даже MacOS и пользуйся для сборки предоставленным файлом проекта, запустив шелл, в котором уже предустановлена вся среда разработки. Что может быть проще?
vvs> NixOS - это дистрибутив линукса на основе Nix. А Nix - это менеджер пакетов, который от ОС не сильно зависит. Единственный недостаток на сегодняшний день - это поддержка Windows только через WSL.

Что такое Nix, и чем он оличается от NixOS я знаю. Я даже знаю что такое Guix, и чем отличается от GuixSD :)

Хотя, сейчас стандарт де-факто это докер всё таки.

+++ Caesium/0.4 RC1

vort3> Поприветствуйте новичка некропостера.

Добро пожаловать в наши нестройные редкие ряды!

vort3> С выходом KDE Plasma 6, который по дефолту Wayland, пытаюсь начать им пользоваться. Из необходимого мне работает практически всё, кроме KeePassXC. В нём отключена функция автоввода логинов/паролей. Разработчики пишут, что отключено, так как кипас не сможет определить заголовок окна (wayland по дефолту не показывает другим процессам заголовки окон), однако остаётся непонятным, почему я не могу просто ввести название окна в окошко поиска вручную и получить удовлетворительный результат, а не копировать и вставлять пароли вручную.

К сожалению, не могу ничего подсказать. Пользуюсь X11 и консольным pass.

Как впечатления от шестой плазмы? Я тут попробовал пятую на днях и был неприятно удивлён скоростью работы и жадностью до ресурсов. Вернулся на привычный Fvwm. Никак не идут у меня нормально дела с DE :)

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

AL>> К сожалению, не могу ничего подсказать. Пользуюсь X11 и консольным pass.
vort3> Не могу сказать, что меня X11 чем-то не устраивал, или что в Wayland есть какие-то нужные мне киллер фичи, просто захотелось попробовать современную альтернативу и убедиться лично, насколько она готова к повседневному использованию.

Я на Debian 12 попробовал Wayland под Gnome. В общем и целом мне не понравилось. Вроде бы всё круто, но иногда есть какие-то шероховатости. Иногда и вовсе рисовал мне какие-то артефакты в окнах GTK.

vort3> Что касается pass, мне бы тоже стоило попробовать научиться им пользоваться, но очень уж он заточен под линукс. Я всё-таки пока что не на 100% пользователь линукса: по работе есть задачи, для которых мне пока нужна винда, поэтому я пока что работаю в дуалбуте. И да, как пользоваться pass на мобильных устройствах?

Под Windows и iOS не знаю что есть. Под Android есть Password Store, который прекрасно синхронизирует пароли через git и позволяет импортировать GPG-ключи.

AL>> Как впечатления от шестой плазмы?
vort3> В общем и целом не особо чувствуются отличия от пятой. Стало стабильнее, удобнее, местами красивее или приятнее, но это всё та же плазма. Местами голодная до ресурсов, но я готов ими делиться со своей DE, так как не выполняю на своём ноутбуке каких-то ресурсоёмких задач.

Занятно. Я давеча попробовал пятую плазму и как-то загрустил. Даже не столько было жалко ресурсов, сколько раздражала повсеместная анимация, которая умудрялась тормозить. Правда у меня встроенная видеокарта, но уж внимация окружения рабочего стола с тормозами это что-то за гранью добра и зла всё равно.

А в остальном даже приятные ощущения остались. Разве что сильно непривычные файловые диалоги Qt. Отвык я от них за 18 лет, когда последний раз пользовался KDE полноценно :)

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

Anotheroneuser> Не найдётся у кого-нибудь muttrc для mail.yandex? Или ссылки на нормальное руководство.

Ну так mutt это только читалка. Unix-way же. Гуглиться надо, например, про связку mutt + fetchmail + procmail + msmtp.

Mutt для чтения и написания писем, fetchmail скачивает почту с сервера, procmail сортирует её, msmtp отправляет почту.

Если не забуду, тр вечером посмотрю у себя. Где-то должны были остаться конфиги для этого добра.

+++ IDEC-Mobile
+++ Лично я вижу в этом перст судьбы — шли по лесу и встретили программиста.

AL>> А в остальном даже приятные ощущения остались. Разве что сильно непривычные файловые диалоги Qt. Отвык я от них за 18 лет, когда последний раз пользовался KDE полноценно :)
vort3> А у вас (дорогие читатели этого треда) бывает ностальгия по тому, чего вы никогда не испытывали?
vort3> Я помню бородатые времена, когда KDE vs GNOME было поводом для холиваров каждый день, тогда ещё не было такой бессмысленной нумерации, как сейчас (кажись уже гном 46 вышел?), и была кажется версия KDE 3. Это наверное ещё тогда появился мем «как пропатчить KDE под FreeBSD?». Так вот, у меня тогда даже компьютера своего не было, а вся эта атмосфера лиункса кружила вокруг меня, потому что это обсуждалось во всех тогдашних чатах и форумах. И вот я иногда нахожу все эти ретро скриншоты тогдашних интерфейсов (тогда ещё у всех на компьютерах стояла Windows XP с дефолтными обоями, с зелёными холмами), и тоскую, но не могу понять, как можно тосковать по тому, чего у меня никогда не было. Может быть, я лишь тоскую по прошлому и по своей юности?

У меня бывает. Почему-то испытываю слабость ностальгического толка по старым Unix-машинам (образца конца 80-х и 90-х), которые совершенно не застал. И вообще к старой вычислительной технике. Очень люблю читать о тех временах и технологиях и с удовольствием смотрю ролики на youtube-канале CuriousMarc.

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

>> Гуглиться надо, например, про связку mutt + fetchmail + procmail + msmtp.
Anotheroneuser> Вчера до глубокой ночи занимался этим. Всякий раз приходил к выводу, что люди, которые пишут инструкции, не намерены возиться с нами — непрофессиональными пользователями. Да, там есть объяснения, целые руководства и т.д. В них излагается принцип работы программы и рычаги управления ею. Но представления о программе это не очень-то даёт. Нужен какой-то алгоритм или что-нибудь наглядное.

Вот конфиги мои:

~/.fetchmailrc

defaults
#set daemon 120

poll imap.yandex.ru
    proto IMAP
    user 'username@yandex.ru'
    pass 'password' is 'username@yandex.ru' here
    mda 'procmail -d %T';

Опцию "set daemon 120" можно раскомментировать. Тогда fetchmail будет раз в 2 минуты проверять почту.

Опция "mda 'procmail -d %T';" вызывает procmail, который раскладывает почту по ящикам.

~/.procmailrc

MAILDIR=$HOME/Mail
LOGFILE=/dev/null
LOGABSTRACT=no
VERBOSE=off
FORMAIL=/usr/local/bin/formail
DEFAULT=$MAILDIR/default

:0 Whc: .msgid.lock
| $FORMAIL -D 16384 .msgid.cache

:0
* ^From:.*A.Kuronen@*
$MAILDIR/spam

:0
* ^From:.*naumen@urfc.ru*
$MAILDIR/naumen

:0
* ^To:.*username@yandex.ru*
$MAILDIR/mbox

Здесь правила для сортировки писем настроены. Письма от A.Kuronen попадают в ящик spam, уведомления от документооборота - в ящик naumen, а письма, написанные мне - в ящик mbox.

Для отправки писем используется программа msmtp.

~/.msmtprc

account default
host smtp.yandex.ru
from username@yandex.ru
user username
password password
auth login

Ну и для чтения использутся mutt. У меня его конфиг основывался на каком-то файле, найденном в сети.

~/.muttrc

# Сброс настроек
ignore *
unignore  Date To From: Subject

#
# Здесь оставлено место для цветовой гаммы...
#

# Забиндить на кнопку 'G' прием почты
macro index G "!fetchmail -k -f ~/.fetchmailrc"
macro pager G "!fetchmail -k -f ~/.fetchmailrc"
macro generic G "!fetchmail -k -f ~/.fetchmailrc"

#добавление адреса в адресную книгу
macro index a "|abook --add-email\n" 'add sender to abook'
macro pager a "|abook --add-email\n" 'add sender to abook'
#поиск по адр. книге
set query_command="abook --mutt-query '%s'"

# В mutt нет адресной книги, поэтому мы польземся алиасами
#source "~/.mail_aliases"
#set alias_file="~/.mail_aliases"

# Кириллизация всего и вся ;)
set allow_8bit=yes
set ascii_chars=yes
set charset="utf8"
set send_charset="koi8-r:us-ascii:iso-8859-1:utf-8"
set signature="~/.signature"

# Не пищать!
set beep=no

# Внешний вид просмотрщика ящика
set index_format="%4C %Z %D %-25.25F %s"
set to_chars="  TCF"
set sort=threads

# Что считать за квотирование
set quote_regexp="^([ \t[A-Za-z]*]*[>+])+"

# Какие заголовки отображать
hdr_order Date From To Subject

# Весьма удобная штука
set pager_context=1
set pager_index_lines=6

# Различные предустановки ответов
set include=ask-yes
set fast_reply=yes
set confirmappend=no

# К написанию писем
set edit_headers=yes
set attribution="On %d, %n wrote:"
set date_format="%Y.%m.%d %H:%M"
set indent_string="> "
set editor="mcedit"

# Почтовые ящики
set spoolfile="~/Mail/mbox"
set folder="~/Mail"
mailboxes =mbox
set mbox="~/Mail/default"
set mbox_type=mbox
set postponed="~/Mail/postponed"
set record="~/Mail/sent"
set sort_browser=reverse-size

# Все связанное с отсылкой писем
set realname="Andrew Lobanov"
set from="Andrew Lobanov <A.Lobanov@45.rfc>"
set envelope_from=yes
set sendmail="/usr/bin/msmtp -oi"

# ПЖП пусть отдохнет...
set pgp_verify_sig=no

color header cyan black .
color header yellow black ^From
color header yellow black ^Subject
color body yellow black [_a-z\.\$A-Z0-9-]+@[a-zA-Z0-9\./\-]+
color body yellow black (http|ftp)://[_a-zA-Z0-9\?\=\&\@\%\#\:\,\./~\-]+
color quoted green black
color signature cyan black
color attachment yellow black
color tree white black
color indicator black cyan
color status white blue
color tilde blue black
color normal white black
color index green black ~N

auto_view text/html

set timeout=1    #Прверять через какое число минут почту
set mail_check=1

Надеюсь, другие пользователи подскажут что-нибудь ещё или смогут помочь советом с тем, что есть.

+++ Caesium/0.4 RC1
+++ Лично я вижу в этом перст судьбы — шли по лесу и встретили программиста.

vort3>> Я помню бородатые времена, когда KDE vs GNOME было поводом для холиваров каждый день,
hugeping> Ни тот ни другой мне не нравились. Нравился WindowMaker. :)

Я, как поколение Next %) любил в те времена fluxbox. WindowMaker я распробовал уже сильно позже. Но как пришёл к Fvwm, так и считаю его до сих пор лучшим конструктором графической оболочки. Пробую периодически скакать по другим WM и даже по DE, но понимаю, что в конечном итоге пытаюсь изобрести не look, но feel своего Fvwm, и прыгаю обратно.

А сейчас и вовсе уже наскучило это всё, лень стало скакать. Вот и сижу :)

vort3>> И вот я иногда нахожу все эти ретро скриншоты тогдашних интерфейсов (тогда ещё у всех на компьютерах стояла Windows XP с дефолтными обоями, с зелёными холмами), и тоскую
hugeping> А действительно сейчас оно смотрится прикольно. Мне win3.11 нравится как выглядит сейчас. А вот в то время, не нравилось. Так что действительно есть какой-то эффект и мода на ретро возвращается.
hugeping> В качестве примера ещё можно motiff привести. :)

У меня как раз Fvwm в духе Motiff оформлен. Все эти прелести типа CDE и 4Dwm.

Однако, emacs у меня собран таки с gtk. Прогнулся :)

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

btimofeev> Что бы растянуть одну половину на все окно жми С-х 1

C-x 0 закроет текущее окно (в терминологии имакса).

+++ Caesium/0.4 RC1
+++ Лично я вижу в этом перст судьбы — шли по лесу и встретили программиста.

Anotheroneuser> Ого, а я уже смирился)))
Anotheroneuser> Да, это то самое, спасибо тебе!

Офигеть. А я даже не понял задачу тогда. Потому и не писал решение =)

+++ Caesium/0.4 RC1
+++ Лично я вижу в этом перст судьбы — шли по лесу и встретили программиста.

btimofeev> vort3, а что такое пабникс?

Присоединяюсь к вопросу :)

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

Anotheroneuser> Я сейчас пробую работать, как посоветовал btimofeev и не могу вспомнить, что у меня тогда не получалось. Кажется, тогда при перемещении курсора (M-e) оба буфера двигались одновременно. А сейчас я пробую то же самое и всё по-отдельности. То есть, так, как надо.

Довольно странно, так как каждое окно имеет свои значения для курсора, даже если в них открыт один буфер.

+++ Caesium/0.4 RC1
+++ Лично я вижу в этом перст судьбы — шли по лесу и встретили программиста.

AL>> Присоединяюсь к вопросу :)
vort3> Пабникс — это типа публичная *nix система. Их ещё называют тильдами. Просишь админа создать тебе учётку, подключаешься по ssh. Локально общаешься с другими юзерами, ведёшь там блоги, чатишься в IRC и т.д. Есть Tildeverse — комьюнити таких пабниксов. Можно на любом из них создать аккаунт и общаться с другими юзерами. В основном, вся движуха в терминале, по ssh.

Русскоязычное сообщество есть? :)

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

AL>> Русскоязычное сообщество есть? :)
vort3> Вот, хоть и маленькое, но есть:
vort3> https://pub.phreedom.club/

Занятно. Хотя, пока не совсем понял что я с этим могу делать, чего не могу делать локально :)

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

AL>> Занятно. Хотя, пока не совсем понял что я с этим могу делать, чего не могу делать локально :)
vort3> Локально нет других пользователей, с которыми можно обмениваться скриптами и общаться на общие темы (линуксы, скрипты, сети) не выходя из терминала.

У меня ирц и джаббер сейчас, не выходя из терминала. И здесь я общаюсь, не выходя из терминала. Почту можно читать/писать тоже, не выходя из терминала. Поэтому пока слабо понимаю в чём фича, кроме того, что это локализованное сообщество любителей терминалов :)

vort3> Не то, чтобы это прям было очень важно или полезно, но это весело и интересно.

Не. Весело и интересно это здорово. Мы так idec сделали. Потому что это было весело и интересно :)

Я сам люблю терминал (см. выше). Просто чем это выгодно отличается от локального терминала и интернета. Вот если бы это было в какой-нибудь крупной локалке в условиях ограниченного доступа в интернет, это было бы мегаздорово.

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

Это solarized dark, вроде как.

+++ IDEC-Mobile
+++ Лично я вижу в этом перст судьбы — шли по лесу и встретили программиста.

Difrex> Вот уже вторую неделю с переменным успехом пытаюсь мигрировать с i3 на что-то со статическим тайлингом :).

Что, кстати, в этой нише есть? На ум приходят только stumpwm и ion3. Первый тяжеленный, а второй мёртв.

+++ Caesium/0.4 RC1
+++ Лично я вижу в этом перст судьбы — шли по лесу и встретили программиста.

>> Что, кстати, в этой нише есть?
Difrex> herbstlufwm сейчас ковыряю. Выглядит очень неплохо.

Вспомнил. Я его смотрел, но как-то не вкурил его философию. Выглядит круто, возможности прикольные, но пользоваться им я так и не научился.

Difrex> Еще смотрел на xmonad, но он слишком упорот для меня.

Мне он понравился, но Haskell это для меня перебор =)

+++ Caesium/0.4 RC1
+++ Лично я вижу в этом перст судьбы — шли по лесу и встретили программиста.

iiii> https://www.opennet.ru/opennews/art.shtml?num=62106
>> В любом случае Джеймс пообещал при необходимости добавить в файл CREDITS упоминание о вкладе удалённых участников в разработку ядра.
iiii> Я правильно понял, что если хорошо попросят, то могут просто удалить все копирайты этих участников, подтёршись всеми жепеелями, шмепеелями и так далее?
iiii> ps. shaos, фетчь с меня эху linux.14

Так, вроде, никто не затирал пока вклад. Только мейнтейнеров турнули. Или я что-то путаю?

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

ahamai> Ну смысл gpl был, что она от чего то защищала. А теперь в чём смысл?

Она и продолжает защищать. Покажи где в gpl написано, что в апстрим принимают все патчи от кого угодно, а мейнтенеров нельзя смещать. Ты всё в кучу смешал, не удивительно, что ты расстроился.

PS: Ещё есть страны, где попраны права человека. Стало быть, не работает GPL.

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

>> Вспомнил. Я его смотрел, но как-то не вкурил его философию. Выглядит круто, возможности прикольные, но пользоваться им я так и не научился.
Difrex> Там фишка в том, что есть демон, который реализует сам WM, и клиент к нему. И весь конфиг клиентом делается.
Difrex> Это позволяет писать конфиг на любом языке.

Примерно как в bspwm, видимо. Есть bspwm и есть bspwmc. Конфиг на чём угодно, что умеет в шелл-вызовы. Для управления исключительно bspwmc юзается. Вкупе с sxhkd очень вкусно получается.

+++ Caesium/0.4 RC1
+++ Лично я вижу в этом перст судьбы — шли по лесу и встретили программиста.

Продолжаю учиться писать программы на питоне и возник один странный, может быть, вопрос. Есть строка, в которой хранится в "сыром" виде выхлопом x/c. То есть данные в виде

echo.area:messages_count

Я её хочу обработать минимальным количеством кода. Так что решил использовать генератор:

{x.split(":")[0]: x.split(":")[1] for x in x_i.split("\n") if ":" in x}

Но при этом мне очень не нравится дважды вызванный .split(":"). Можно как-то произвести сплит единожды для каждой итерации или придётся городить огород для этого?

Эффективность обработки также играет для меня роль, так как впоследствии наработанные подходы я наверняка буду пытаться применять и для больших объёмов данных.

ahamai> И я не про маинтайнеров писал, а про то, что будет если просто задним числом вычистят копирайты из кода и скажут "так и было".

И в гите всё перепишут. У всех.

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

AL> Продолжаю учиться писать программы на питоне и возник один странный, может быть, вопрос. Есть строка, в которой хранится в "сыром" виде выхлопом x/c. То есть данные в виде
AL> ====
AL> echo.area:messages_count
AL> ====
AL> Я её хочу обработать минимальным количеством кода. Так что решил использовать генератор:
AL> ====
AL> {x.split(":")[0]: x.split(":")[1] for x in x_i.split("\n") if ":" in x}
AL> ====
AL> Но при этом мне очень не нравится дважды вызванный .split(":"). Можно как-то произвести сплит единожды для каждой итерации или придётся городить огород для этого?

Благодаря товарищам из Instead группы в ТГ решил это следующим образом:

{y[0]: int(y[1]) for y in (x.split(":") for x in counts.split("\n") if ":" in x)}

Если предложите вариант проще и быстрее, то буду рад.

ahamai> И я не про маинтайнеров писал, а про то, что будет если просто задним числом вычистят копирайты из кода и скажут "так и было".

Легко доказать, что так не было. Это уже нарушение лицензии, так что их свои же могут нагнуть.

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

>> Я её хочу обработать минимальным количеством кода
Difrex> В тему, что меня бесит -- это питоновые однострочники. Оно работает не быстрее, чем если ты запишешь это в несколько строк,
Difrex> а вот читаемость падает.

А мне наоборот компактность кажется читаемее. По крайней мере в генераторах. К тому же зачастую генератор получается быстрее циклического создания списка или словаря, вроде. Но это вкусовщина, конечно.

>> Я её хочу обработать минимальным количеством кода
Difrex> В тему, что меня бесит -- это питоновые однострочники. Оно работает не быстрее, чем если ты запишешь это в несколько строк,
Difrex> а вот читаемость падает.

Кстати, в итоге сделал вот так вообще. Даёт небольшой прирост в скорости и по идее легче читается.

d = {}
for (key, vaule) in re.findall("(.+):(.+)\n", counts):
    d[key] = value

Кстати, насколько я понял, регулярки в re ложатся в философию питона как родные и всегда есть возможность получить или список или итератор. Или баловаться со смещением в цикле, что навряд ли будет быстро.

Я правильно думаю, что нет простого способа просто следующее совпадение извлечь?

>> Я правильно думаю, что нет простого способа просто следующее совпадение извлечь?
Difrex> Ага, нету.

Понятно. И даже ожидаемо, так как оно немного противоречит философии питона, насколько я её понимаю =)

Difrex> Скомпиль, кстати, регулярку сначала, будет еще быстрее
Difrex> ====
Difrex> r = re.compile("(.+):(.+)\n")
Difrex> ====

Как раз поигрался вчера с этим немного и собирался в ближайшее время коммитнуть это изменение. Спасибо.

tuple> А покажите топ 10 ваших команд из сохранённой истории (history) и предоставьте объяснения, почему они в этом топе.
tuple> ====
tuple> $ history | awk '{print $2}' | sort | uniq -c | sort -rn | head -n 10
tuple> ====

$ history | awk '{print $2}' | sort | uniq -c | sort -rn | head -n 10
    103 sudo
     69 go
     67 tar
     32 cat
     27 find
     22 du
     21 ls
     20 cd
     18 ./sb_pilot
     16 git

Собственно, тут становится понятно, что я слишком увлекаюсь sudo. Но это лишь потому, что сбер свой модуль работы с пинпадами писал жопой (как и всё, с чем я у них сталкивался по работе) и он только под рутом адекватно работает.

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

hugeping> P.S. забавно, что в mc я не использую F1-F10 (вместо этого - esc-<цифра>) Я не помню как это произошло, но других любителей mc это всегда очень удивляет!

А что, так можно было?!

Теперь буду использовать так. Это же гораздо удобнее.

PS: Надо немного переосмыслить последние 19 лет своей жизни :)

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

shaos>> m - это алиас на mplayer ;)
tuple> А чего не mpv?

А что такого в mpv, чтобы менять на него mplayer? :)

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

shaos> Оказывается mpv в дебияне есть :)

Есть то он есть :)

shaos> Description: video player based on MPlayer/mplayer2
shaos> mpv is a movie player based on MPlayer and mplayer2. It supports a wide variety of video file formats, audio and video codecs, and subtitle types.
shaos> Changes from mplayer2 to mpv include:
shaos> * Removal of lots of unneeded code to encourage developer activity
shaos> * Better OSD rendering
shaos> * Cleaned up terminal output
shaos> * Improved OpenGL output
shaos> * Encoding functionality (replacement for mencoder)
shaos> * Wayland support
shaos> * Support for playing URLs of popular streaming sites
shaos> * Screenshot improvements
shaos> * ...
shaos> See mpv(1) for more info regarding changes between MPlayer, mplayer2 and mpv.
shaos> Homepage: https://mpv.io/

Ну вот мне, как простому пользователю, может быть полезно было бы только поддержка wayland и стриминговых платформ, но я не пользуюсь wayland, да и стриминговыми платформами не то чтобы. Хотя, ради последнего можно попробовать, конечно.

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

hugeping> Что бы там не говорили злопыхатели, golang прекрасен! Пока делал ноду, полюбил его ещё больше. Конечно, пока пишу совсем не "идеоматичный" код, но начал постепенно его чувствовать.
hugeping> Лично для меня это что-то вроде "Си" на стероидах. Что-то между низким уровнем (с его простотой) и современными более абстрактными языками. Идеален для написания бекендов!
hugeping> А его кросскомпиляция? Наконец-то я избавился от вороха зависимостей, dependency hellов и избежал унылой участи запускать всё в контейнерах. И всё это благодаря go!
hugeping> Помню, когда читал книжку, чуть не плакал. Везде сквозил дух старого доброго Си, но только переосмысленный.
hugeping> Короче, Роб Пайк рулит! Спасибо за наше счастливое детство!

Когда пробовал go испытал примерно те же чувства. Пайк и Томпсон всё таки молодцы и понимают в языках :)

btimofeev>> g это алиас на утилиту поиска по исходникам https://sift-tool.org/ (аналог grep, но работает в разы быстрее на огромных проектах).
tuple> Настолько большой профит, что есть смысл использовать? Не осуждаю, не призываю, просто интересно, почему?

Мне бы профит не помешал для поиска по гошному воркплейсу. Я уже подумываю что-нибудь индексирующее начинать использовать. Особенно при рефакторинге микросервисов утомляет греп ждать.

+++ Caesium/0.4 RC1

Difrex> Не вижу смысла в новой эхе. Но, на пример, динамик фетчит все из list.txt. Так что новая эха у меня на ноде появится.

Движение ради движения же.

Difrex> ЗЫ: хочу тянуть по 9000 сообщений

Для этого нам нужно начинать пользоваться технологией :)

+++ Caesium/0.4 RC1

tuple> Долго искал таковое решение, но не нашёл вообще. А именно: хотелось бы иметь файл или кучку файлов в одном календарном просто текстовом формате, которые будут распознаваться и просматриваться соответствующим календарным софтом и на linux, и на android.
tuple> А ещё хотелось бы, чтобы можно было не только просматривать через интерфейс приложений, но и редактировать события, а также уведомления, основанные на времени события... Но это так - мечты.

Кхм... Я сейчас как сектант скажу, но Emacs и его Org-mode выглядит как то, что тебе нужно. И даже существенно больше.

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

Как бороться с сабжем в легаси-коде? Попадаются прямо такие вещи, что я проямо колдобюсь, когда сталкиваюсь.

Последнее из прекрасного, мьютекс со счётчиком локов, который нигде не используется.

Я ещё могу нафантазировать зачем нужен счётчик ReadLock'ов в RWMutex, но вот в самом обычном мьютексе это нафига? Причём реально по всему проекту этот счётчик не используется нигде.

А ведь для этого наверчена отдельная структура, у неё свои методы, реализующие интерфейс мьютекса, но так как нет в стандартной библиотеке интерфейса мьютекса, то наверчен свой интерфейс, но в итоге везде эти мьютексы летят через пустые интерфейсы.

И вот с одной стороны проделана работа (пусть и без результата, но кто его знает, что там в головах было в древности, может была какая-то красивая идея), а с другой стороны это всё бежит по пустым интерфейсом, ломая весь вкус статической типизации.

Извините, накипело. Я эту лабуду разматывал несколько часов только что, чтобы понять, что вообще такое мне в интерфейс падает, где оно описано и нафиг оно нужно.

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

>> Кхм... Я сейчас как сектант скажу, но Emacs и его Org-mode выглядит как то, что тебе нужно. И даже существенно больше.
tuple> Я из другой секты - vim. Emacs немного трогал, но не хочу в него погружатся, а то придётся пересматривать парадигмы повседневной работы за компом. Хотелось бы некое независимое от выбранного редактора решение.

Это PlainText. Просто есть встроенный софт, который делает всё, что тебе нужно.

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

>> Как бороться с сабжем в легаси-коде?
shaos> Бороться надо на этапе разработки

У меня нет машины времени, чтобы вернуться на шесть лет назад.

shaos> надо становиться техлидом и пинать разрабов чтобы они не вылезали за рамки техзадания

Обычно так и пишем. Но в старом коде море говнокода.

shaos> многие молодые разработчики (особенно российские) норовят на любую тривиальную задачу нагородить «сферического коня в вакууме» - суперуниверсальное решение, которое не только поставленную задачу решает, но и любые другие сходные с ней или которые могут возникнуть на базе текущей задачи в ближайшую сотню лет - в итоге получается овердохера кода который может поддерживать только первоначальный автор, тем самым обеспечивая себе «job security»…

Универсальность это хорошо. Только не ценой сложного и запутанного кода. Есть же, в конце концов, паттерны под это.

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

shaos> О - а я из третьей секты :)
shaos> Точнее из тех нормальных людей, кто вырос на MS-DOS ;)

Тогда я предпочитал борландовские IDE. Но, как позже оказалось, есть более интересные и совершенные решения.

shaos> Я с конца 90х все свои программы пишу в mcedit (mc это клон нортон коммандера для линуха), хотя в 1996-1997 немного посидел в редакторе joe, так как у него комбинации клавиш повторяли борландовские (aka WordStar shortcuts)…

Mcedit уже даже для конфигов перестал использовать. Быстрее в vim поправить конфиг :)

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

tuple>> Я из другой секты - vim. Emacs немного трогал, но не хочу в него погружатся
btimofeev> Да ты не переживай, там надо только c org-mode разобраться (почитай доку - это реально очень крутой органайзер https://orgmode.org/ ).

Именно org-mode стал для меня первым шагом в переходе с vim на emacs. Хотя, для мелких вещей и по ssh до сих пор предпочитаю vim.

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

tuple> Скажем так: у меня "стэк" системы заметок не позволяет перейти на org-mode легко. Веду нечто вроде vimwiki (+одноимённый плагин), стараясь следовать методу Zettelkasten. И это всё дело сидит в markdown, от которого уходить не хотелось бы.

Ну ой тогда :)

tuple> Конкретно сейчас список дел лежит в виде todo.txt (https://github.com/todotxt/todo.txt). А вот хотелось бы найти формат похожий, но для календарных событий.

Звучит как часок не перле.

+++ Лично я вижу в этом перст судьбы – шли по лесу и встретили программиста.

Автор: Алексей Кипрушев

На улице был аномально жаркий день и, как назло, ни дуновения ветерка, пыльный воздух неподвижно стоял, как вода в забитой раковине. Не беспокоило это только детишек во дворе девятиэтажного дома, которые весело галдели и обливали друг друга водой. Периодически от старшего из них доносились матерные словечки, после чего неизменно звучал один и тот же замученный женский голос: «Олег! Ты у меня дома получишь! Где ты этого набрался?!». Все же остальные предпочитали спасаться от жары дома под кондиционерами или на сквозняке, открыв все форточки в квартире и попивая холодные напитки.

Тем же занимался и Сергей, сидя на полу своей уютной, немного старомодно обставленной комнаты, около балконной двери, и попивая холодный квас из запотевшего стакана, стоявшего рядом на невысоком журнальном столике. В мягком красноватом свете, рассеянном и окрашенном задернутыми плотными шторами, он перебирал вещи в коробках, которые ему недавно привез младший брат. После окончания института родители купили Толе квартиру, позволив ему вложить символичную в сравнении с общей стоимостью, но совсем немалую по меркам его собственных сбережений сумму. Братья всегда дружили, поэтому, когда нашлась квартира недалеко от старшего, Анатолий не стал долго раздумывать. В квартире уже полным ходом шёл ремонт, который новый хозяин вел своими силами. Большую часть вещей он оставил у брата на время. Сегодня вечером Толя обещал ему заехать в гости на ужин, и сейчас, как раз, должен был быть в дороге.

Сергей достал из одного из ящиков коробочку, в которой сверху лежала папка с документами. В ней все было перепутано, потому он принялся раскладывать бумаги в разные стопки. У младшего брата подобные вещи всегда лежали в беспорядке, удивительно, что он еще ничего не потерял. Впрочем, Сергей совсем не злился и не был раздражен этим. Под папкой оказались и несколько старых фотографий с родителями и ныне покойной бабушкой, с семейных праздников, когда она в последний раз приезжала к ним. Одна из них была вставлена в рамку. Сергей несколько раз с улыбкой пересмотрел все остальные фотографии и отложил их в сторону, а затем сделал очередной глоток из стакана и аккуратно, наугад, не поворачиваясь, поставил его на столик.

К задней стенке фоторамки было что-то приклеено лоскутком скотча — это был маленький прямоугольный мешочек, вышитый красными и белыми нитками, почти плоский, но с щепоткой высушенных трав. Такой оберег подарила Толе бабушка еще в детстве. Он хранил его в память о ней, такой же был и у Сергея в портмоне. Он настолько к нему привык, что и забыл о его существовании. Бабушка говорила, что он должен был защищать мальчиков от духов. Она жила в деревне и потому часто рассказывала ребятам небылицы о потустороннем, в которые они хоть и не верили, но с интересом поглощали вместо сказок.

За своим занятием Сергей не заметил, что погода за окном стала стремительно меняться. Детей во дворе уже не было, поднялся порывистый ветер, отчего листва деревьев издавала звучный шелест, сливающийся в сплошное, заглушающее все другие звуки шипение. Окно в кухне, которое выходило на другую сторону дома, громко хлопнуло, и молодей человек бросился его закрывать, опасаясь, что могут вылететь стекла. Он повернул ручку и удивленно посмотрел на улицу сквозь стекло: солнце уже не светило, небо затягивало тучами, а вся пыль, поднимаемая ветром с земли и висевшая в воздухе, создавала сплошную, почти осязаемую полупрозрачную мглу. На улице стало темно, хоть часы и показывали всего шесть часов, что для июля еще довольно раннее время. Ветер все усиливался, и через десять минут происходящее за окном переросло в какую-то пыльную бурю. По широкой дороге, на которую открывался вид из окна в кухне, и по тротуарам по обе стороны от нее неслась пыль вперемежку с различным мусором, листвой и ветками деревьев. На одном из тополей вдоль дороги развевалась сорванная бельевая веревка с одеждой. Машины в этом хаосе проезжали крайне редко.

Сергей, беспокоясь о брате, решил ему позвонить. Шли гудки, но трубку никто не брал. Молодой человек продолжал смотреть в окно, где, ни на секунду не ослабевая, буйствовала природа. Он задумался над тем, насколько резко все изменилось, словно два куска разных дней грубо склеили в один. Погрузившись в размышления, Сергей практически перестал воспринимать то, что видел, но внезапно что-то привлекло его внимание. Похоже, это были люди — не то с животными, не то с детьми, в каких-то странных неуклюжих костюмах, выходящие из двора между домами вдали. Не спеша, вразвалку они шли друг за другом, и почти каждый что-то нес. Что они тащили, было неясно, но было хорошо видно, что порывы ветра им не доставляют серьёзных трудностей и они совершенно не озадачены тем, чтобы уворачиваться от летящего по улице мусора. Детали их разглядеть было невозможно: во-первых, слишком далеко, во-вторых, их скрывал непрекращающийся поток пыли. Они плыли и подрагивали, словно мираж в пустыне над раскаленной песчаной гладью. Поражало их количество — складывалось ощущение, будто целый табор цыган решил переехать во время неудержимого урагана. Они тянулись поперек дороги нескончаемой лентой, выходя из одного двора и исчезая в другом напротив.

Сергей оторвался наконец от зрелища и снова взял свой мобильный телефон, снова услышал непрекращающиеся гудки и стал уже заметно нервничать. Но тут в подъезде послышались громкие хлопки, а затем и звонок в дверь. Забыв про странных путешественников, парень пошел встречать брата.

На пороге стоял человек в грязной серой толстовке с капюшоном. На местах, где образуются складки, были темно-серые полосы от забившейся в них пыли. Лицо украшал такой же равномерно грязный круг, на котором особо контрастно выделялись темные густые брови и «усы», в которые набилась уличная пыль, а за его пределами лицо было чистым. Несколько секунд Сергей смотрел на это чудо, но потом расхохотался и согнулся от смеха.

— Не смешно, — сдерживая смех, пробурчал Толя, еще несколько раз хлопнул себя по одежде, вошел в квартиру и закрыл дверь на замок.

— Привет, давай, проходи сразу в ванную, умывайся, а я тебе сейчас одежду чистую подберу, — еще слегка посмеиваясь, сказал старший брат и исчез где-то в своей комнате.

Когда Сергей ставил чайник на плиту, он бросил быстрый взгляд за окно: в пыльных вихрях уже никто не шел, и ничего необычного не происходило, кроме самого неожиданного погодного явления. Вечер братья провели, сидя на кухне, вспоминая детство и обсуждая перемены, произошедшие в жизни каждого. За этими умиротворяющими разговорами странный караван совершенно вылетел из памяти Сергея, и Толе он забыл о нем рассказать.

Утром ничто не напоминало о буйстве стихии, кроме разбросанного на улице мусора, который дворники усердно сметали в кучи. Люди шли и ехали на работу, что-то обсуждали, дети сбивались в группки во дворе школы через дорогу, а собаки с задорно закрученными хвостами бегали друг за другом и звонко лаяли. Все эти звуки отдавались ярким эхом в бетонном тоннеле улицы. Братья позавтракали, вышли из дома, попрощались на остановке и сели каждый в свой автобус.

Сергей работал врачом-стоматологом. Когда он вошел в коридор поликлиники, под кабинетом его уже ждали пациенты «по записи» и несколько человек, пришедших пораньше наугад, которые живо ссорились, пытаясь решить, кто из них пойдет первым. Переодевшись, врач включил в розетку зарядное устройство от своего телефона, который всегда старался заряжать и разряжать полностью, чтобы увеличить срок жизни батареи, а затем стал обрабатывать руки. Намечался обычный рабочий день, но и он не задался — вся аппаратура в кабинете барахлила. Недавно такое уже случалось, когда рядом строили новую станцию метро. Старый трансформатор не выдерживал такого количества аппаратуры, и напряжение скакало как проклятое, не давая никому нормально работать: то освещение выключится, то вообще сгорит что-то. Видимо, и новый стабилизатор не выдержал такой нагрузки. Каждый раз, когда включали рентген-аппарат на этаже, все крыло на несколько секунд погружалось в полумрак, а у Сергея бормашина переставала вращаться с нужной скоростью, причиняя лишнюю боль пациентам и затрудняя работу. Электрик сказал, что снаружи все нормально — беда была где-то внутри больничной сети.

В течение рабочего дня Сергей отметил, что в кабинете появился какой-то посторонний запах, который усилился к вечеру. И хотя он не был неприятным, источник запаха нужно было обязательно найти, потому что в кабинете не должно было быть посторонних вещей. Когда все уже собирались по домам, выяснилось, что пахло из шкафа — видимо, кто-то оставил там пряную еду или еще что-то ароматное, а может, и духи какие-то специфические пролились, но больше всего запах напоминал благовония. В любом случае, шкаф остался пустым, и Сергея это устраивало. Но он все-таки попросил медсестер быть внимательнее к тому, что они оставляют в сумках на работе. От Анатолия приходили сообщения со ссылками на понравившиеся ему статьи, которые по вечерам читал старший брат, но открывать их сегодня было мучением: сенсорный экран упорно не хотел слушаться, будто у Сергея были серьезные проблемы с координацией движений. Это иногда случалось при перепадах напряжения. Парень отключил телефон от сети и положил в карман, чтобы почитать статьи по дороге домой.

Уже сидя в автобусе, врач достал из кармана телефон. Как ни странно, будучи отключенным от сети, он не перестал себя непотребно вести, более того, стал набирать единичные буквы и «нажимать» виртуальные кнопки, будто кто-то не быстро, но беспорядочно барабанил пальцами по экрану, хотя периоды просветления были. Сергей выругался про себя — ему совсем не хотелось сейчас менять телефон или сдавать его в сервис на несколько дней.

Когда автобус подъехал к школе напротив дома, мужчина вышел и направился через дорогу по пешеходному переходу в сторону дома. Было еще совсем светло. Войдя во двор, он отметил странное ощущение, как если бы шел он не налегке, а с мягким рюкзаком за спиной, не тяжелым, но явно ощутимым. Поднявшись на 7-й этаж на лифте, Сергей вошел в квартиру и, разувшись, сразу пошел в комнату переодеваться. Он был удивлен такой усталости — видимо, причиной ей было нервное напряжение оттого, что все не ладилось. Однако, придя домой и переодевшись в домашнюю одежду, он ощутил значительное облегчение, чему был очень рад. Очень хотелось есть.

Сергей достал из морозилки полуфабрикаты — котлеты по-донбасски, которые очень любил, и положил пару штук в горячее масло на сковороде, в кастрюле рядом уже варился картофель. Он снова взял телефон и заметил, что работает тот уже вполне сносно. Изредка переворачивая котлеты вилкой, он читал статьи, которые прислал ему брат. Со временем Сергей заметил, что у котлет какой-то странноватый запах, будто в них было что-то лишнее: все то же, что и обычно, но и что-то еще, душистое. Впрочем, на вкус они были, как всегда, хороши, и это отбросило всякие сомнения в их качестве. Мужчина с удовольствием принялся за трапезу.

К концу своего ужина Сергей почувствовал какой-то противный, пробирающий сквозняк, совсем не характерный для середины лета. Убрав посуду в раковину, он закрыл форточку и отправился отдохнуть в комнату, на диван, у изголовья которого и стояли коробки с вещами брата. Дневной или уже, скорее, вечерний сон совсем не шел: мужчина ворочался на диване, тщетно пытаясь занять удобное положение. Наконец, он понял, что опять замерзает и нужно бы одеться потеплее. Настроение было паршивое. Все не так — и в то же время ничего конкретно плохого. От этого Сергей и маялся. «Приболел, что ли?» — промелькнула мысль в голове. Сергей оделся, закутался в плед, сунул в подмышку термометр и принялся читать книгу. Через семь минут зазвонил таймер, а экран телефона опять стал неадекватно реагировать на прикосновения. Кое-как выключив пищащую железяку, Сергей проверил градусник: с температурой у него оказалось все в порядке. В комнате на самом деле было холодно, а запах котлет все никак не выветривался из квартиры, так как на кухне была закрыта форточка. Почитав еще какое-то время, Сергей приступил к вечерним гигиеническим процедурам. Про себя он отметил, что в других комнатах было гораздо теплее, но, если он проводил в них какое-то время, то снова начинал замерзать. Принять душ вообще казалось подвигом, но он был вынужден его совершить.

Кое-как поборов дрожь и испорченное настроение, укутавшись в теплое одеяло, Сергей, наконец, лег спать. Со временем в тишине он расслышал какой-то отдаленный шорох, будто соседи возились у стены, иногда чуть продвигаясь вдоль нее. Это, конечно, его немного удивило, но скоро он уснул.

Среди ночи он проснулся от грохота на кухне. Каким-то чудным образом из подвесного шкафа вывалилась банка с чаем, зацепив и просыпав некоторые приправы на полочке ниже. Недоумевая, Сергей осмотрел банку, ничего необычного не нашел, собрал в нее чай, который рассыпался на стол, и поставил все на место. Часть чаинок, смешанных с приправами, он с сожалением сгреб в ладонь и выбросил в мусорное ведро. Долго осматриваться на кухне не было причин, как и охлаждать теплую постель. Соседи все возились, только уже значительно дальше. «Обои, что ли, переклеить решили в час ночной?» — ухмыльнулся про себя Сергей. Позже шорох переместился к стене, соседствующей с его коридором, где стоял шкаф с одеждой и сумкой, с которой ее обладатель ходил на работу. Там соседи закопошились с особой интенсивностью — казалось, они пытались разодрать стену и попасть в шкаф, но через некоторое время все внезапно затихло.

Сергей не помнил, что ему снилось, но на утро чувствовал он себя, мягко говоря, не важно. Это напоминало опыт редких в его жизни эпизодов похмелья: конечности слегка тряслись, голову раздувало изнутри, а раздраженный желудок давал ощущение смутной тошноты. Как только Сергей высунул ногу из-под одеяла, она сама сунулась обратно, не дожидаясь его реакции — настолько был мерзкий холод в комнате. Собравшись с силами, Сергей все же отправился умываться, завтракать и готовиться к работе. После ночного инцидента на кухне пришлось подмести пол. Запах в квартире значительно усилился, только теперь уже совсем не был похож на котлетный, а приобрел оттенок плесени. «Надо обязательно выкинуть мусор», — подумал он, одеваясь. Когда парень уже обулся, взял в руку пакет с мусором и принялся открывать замок, он почувствовал странное мягкое прикосновение, словно наткнулся спиной на висящий в воздухе шар с гелием. Видимо, наэлектризованная рубашка прилипла к телу.

Во дворе дома Сергей снова ощутил небольшую тяжесть, это уже начало его раздражать, а мусор в пакете вонял на весь двор. Выкинув его в бак возле парковки, рассерженный мужчина направился к автобусной остановке. Казалось, руки до сих пор воняют. Транспорт пришел вовремя, и это уже радовало. Каково же было удивление Сергея, когда в автобусе он открыл свое портмоне и обнаружил там плесень, покрывавшую один из кармашков; вонь исходила именно оттуда. Брезгливо засунув один палец в кармашек, Сергей извлек оттуда тот самый бабушкин оберег, о котором недавно вспоминал, перебирая вещи брата. Мешочек весь потемнел, покрылся плесенью и источал резкое зловоние, в котором смешались запахи ароматных трав, гнили и плесени. Окружающие недовольно и удивленно косились в сторону странного прилично одетого молодого человека, который принес мерзкий запах в автобус. Сергей буквально впал в ступор, лоб его покрылся каплями пота, а широко открытые глаза непонимающе пялились на бабушкин оберег и портмоне.

— Проезд оплачиваем или будем стоять, пока всем автобусом не соберем! — недовольно крикнул водитель.

Опомнившись, Сергей крепко зажал мешочек в кулаке, выудил пальцами несколько монет по 10 рублей и попросил впереди стоящих передать их водителю, но никто не хотел брать ничего из его рук, поэтому пришлось ему самому проталкиваться к водителю, смущаясь и краснея при встрече со взглядами пассажиров. Остаток пути мужчина провел, уставившись в пол, пытаясь понять, что произошло. На остановке его слегка толкнул локтем пожилой мужчина, которого он часто видел в автобусе.

— Вам не сейчас выходить?

— А, да, спасибо, — растерянно проговорил Сергей и направился от остановки к зданию поликлиники.

В шумном коридоре поликлиники, вместо того, чтобы дойти до кабинета по прямой, Сергей свернул налево, к автомату с кофе. Пока аппарат жужжал, наполняя стакан, мужчина думал, куда бы ему деть свой зловонный талисман.

— Сергей Борисович, здравствуйте, там вас уже ждут, — прощебетала проходящая мимо медсестра, увидев его в углу.

— А, здравствуй, Соня, я сейчас подойду. Приглашайте первого пациента, готовьте инструменты, — задумчиво проговорил врач.

— Сергей Борисович, у вас все хорошо?— озабоченно проговорила Соня, увидев лицо Сергея, когда тот поднял глаза от собственных рук.

— Да, чувствую себя неважно. Я уже иду, — сказал Сергей, забрал стаканчик и неуверенной походкой направился к своему кабинету.

Зайдя в кабинет, врач, не переодеваясь, метнулся к вакуумному упаковщику для инструментов, сунул свою утреннюю находку в пакет и наглухо запечатал. Вернувшись к шкафу, он повозился с сумкой, надел халат и принялся особо тщательно мыть руки. Все в кабинете были удивлены его поведением, но не произнесли ни слова, пока не началась нормальная работа.

День прошел так же, как и прошлый: перебои с напряжением никуда не делись, пациенты жаловались и скандалили. Сергей весь день был раздражен и, хотя, старался не срываться на персонале, не был с ними так вежлив, как это бывает обычно. Медсестры шептались у своего стола и, наверняка, в коридоре.

По дороге домой Сергей решил зайти в магазин и купить новое портмоне, заодно и забежать в сервисный центр по соседству. Там его телефон быстро вскрыли и констатировали, что визуально с ним все в порядке, предложили заменить сенсор, но в руках у мастера телефон с новым экраном повел себя так же, как и до ремонта.

— Да, странно, видимо, погорел контролер, — себе под нос пробубнил худой молодой человек в очках, поднеся разобранный телефон прямо к лицу. — Можете оставить на пару дней, мы проведем полную диагностику, но я такого еще не видел. Обычно от перепадов первым контролер питания вылетает.

— Нет, спасибо, если что, я к вам вернусь,— раздосадованно, на одном выдохе парировал Сергей, дождался, пока телефон соберут, и вышел на улицу.

До дома оставалась пара остановок, так что мужчина решил пройтись, чтобы немного развеяться и подышать свежим воздухом. Дойдя до своего дома, он изрядно вспотел, будто шел очень быстро, хотя это было совсем не так. У подъезда Сергей встретил соседку с сыном, который, проходя мимо, спросил маму:

— Мам, а зачем дяде Сереже такой мешок?

— Какой мешок, Вова? — озадаченно поинтересовалась женщина, внимательно разглядывая соседа. — Нет у него никакого мешка.

— Ну мама, за спиной же у него мешок! Ты что, не видела? — не унимался ребенок.

— Будешь плохо себя вести, я тебя в этот мешок посажу и в больницу унесу, зубы выдергивать, — Сергей решил подыграть малышу.

— Сергей, ну зачем вы пугаете ребенка? — смущенно проговорила молодая мама.

— А я не боюсь. Вы меня не заберете, у вас там уже кто-то есть! — заливаясь от хохота и подпрыгивая, шепеляво прокричал мальчик.

Вот это Сергею уже не понравилось. Мама извинилась и потащила ребенка за руку, тот оглянулся и радостно помахал мужчине рукой.

И хотя дома было тепло и уютно, этот дурацкий день его просто вымотал. Сергея поглотили размышления о том, с чем же он все-таки столкнулся, какими для него могли быть последствия и возможные способы выхода из ситуации. К его удивлению, в стенах дома ему снова стало намного легче, но ожидая повторения холода, он все же оделся потеплее. Чтобы немного расслабить свой разум, хозяин квартиры решил включить любимую музыку. У Сергея был стационарный компьютер с внешней звуковой картой и хорошей домашней аудиосистемой. Отец его был настоящим «аудиофилом», потому и сын имел довольно хорошо развитое музыкальное восприятие. Мужчина включил сборник оцифрованных с винила незамысловатых, задорных рок-хитов конца 80-х и отправился на кухню готовить ужин. Настроения заниматься кулинарными изысками не было.

Пока Сергей крутился у плиты, он заметил, что в музыке периодически появлялся какой-то фон с щелчками. Хоть это и раздражало, он не стал идти в комнату и проверять, чем это было вызвано, а сел ужинать, стараясь хоть немного насладиться музыкой. К концу ужина ему, как и ожидалось, стало зябко. Безо всякого энтузиазма, он взял свой телефон и пошел в комнату. С компьютером, вроде бы, не происходило ничего особенного, однако, когда Сергей остановил проигрывание музыки, фон не прекратился. Он появлялся, без каких либо причин, в начале и в конце гудения были щелчки. Больше всего это было похоже на то, что кто-то трогает пальцем штекер или замыкает его контакты о металлический предмет. Сергей открыл страничку брата в социальной сети и отправил сообщение с просьбой приехать завтра к нему домой, не описывая причин. После этого он развернул коробочку со звуковой картой задней панелью к себе, осмотрел и ощупал гнездо для колонок и торчащий в нем штекер. Ничего не отходило. Сергей вытащил штекер из гнезда и несколько раз тронул его пальцем, звук был аналогичным. Затем он решил проверить, как поведет себя электроника в спокойном состоянии и просто подержал в руке пластиковый набалдашник. Через несколько секунд звук повторился, а в пальцах появилось странное ощущение легкого прикосновения, будто по ним провели очень тонким шелковым платком. Ошарашенный парень, разинув рот, отбросил провод на стол и стал оглядываться. Вокруг ничего и никого не было. По спине пробежал щекотливый холод, настолько сильный, что заставил Сергея резко выпрямиться и передернуть плечами. Сергей спешно включил штекер в гнездо, выключил аудиосистему и убрался подальше от компьютера.

Больше всего его пугало сейчас осознание того, что ни дома, ни на работе причина этих странных явлений не оставляла его в покое. То есть бежать ему сейчас, по сути, было некуда. Единственное, что он мог сделать — это постараться не провоцировать то, что поселилось рядом с ним. Вреда оно вроде бы пока не принесло, кроме отвратного холода и перебоев в работе техники, но что оно может еще, узнавать решительно не хотелось. Мотивы его были откровенно не ясны. Спать рядом с этим было страшно, да и не ясно было, что делать с ним завтра, как вообще с ним сосуществовать. Если он пойдет куда-то, к кому-то, надеясь узнать, что это, оно может ему навредить. «Главное — дождаться встречи с Толей, до этого нужно делать вид, что ничего не происходит, пока оно не причиняет мне вреда», — подумал Сергей и, собравшись с силами, отправился в ванную. Мылся он, не закрывая шторки, все ожидая, что в комнате может кто-то появиться, и ни на миг не закрывая глаз. Показалось, что прикосновения повторились еще несколько раз, но он старался убедить себя, что это просто струйки воды. Ничего странного больше не происходило, техникой Сергей старался не пользоваться, холод списал на то, что соседи с обеих сторон круглые сутки пользуются кондиционерами, а окна его комнаты выходят на северную сторону, и даже пришел в относительную норму. В какой-то момент он даже посмеялся над своей реакцией на замыкание контактов — «может, где-то в середине шнур коротит, или вообще в самих колонках. Вот дурак».

Немного успокоившись, мужчина стал готовиться ко сну. Смутное волнение было, но уже далеко не такое сильное, как прежде. Присев на край дивана, Сергей прислушался: вроде в квартире все было тихо, только соседи опять слегка возились. «Вот уж не спится людям! Никогда такого не было», — раздраженно подумал Сергей. Посидев еще несколько секунд, он все же лег, укутался в теплое одеяло и выключил ночник на тумбе рядом с диваном. Он лежал с открытыми глазами, стараясь убедить себя, что ему абсолютно ничего не угрожает.

Звук возни соседей постоянно перемещался, и в какой-то момент можно было поклясться, что он был за стеной, за которой была только кухня Сергея. Лежавший до этого спиной к той стене, Сергей перевернулся, чтобы хоть частично видеть ее, и затаил дыхание, обдумывая, что он будет делать, если что-то произойдет. В полной неподвижности он провел несколько секунд, которые казались вечностью, и вдруг почувствовал, что по кровати что-то ходит: медленно и очень аккуратно, как кот, который пришел проверить хозяина ночью, прежде чем улечься в ногах. Этот кошачий ритуал был знаком Сергею еще со времен, когда он жил с родителями. Их кот прожил долгую жизнь в семье и почти был третьим братом.

Оно обошло Сергея вокруг, пройдясь по подушке и по той стороне дивана, которая была обращена вглубь комнаты. Шаги были еле слышными, даже одеяло под ними почти не приминалось. Закончив круг, оно вдруг мягко прыгнуло парню на грудь. Ощущение было очень странное и неожиданное, будто он оказался под эпидуральной анестезией: Сергей почувствовал тяжесть, но прикосновение было очень приглушенным, почти не ощутимым, похожим на то, что он почувствовал, когда проверял штекер колонок — ни тепла, ни холода. Сергей шумно, испуганно вдохнул и хотел закричать, но сразу же решил, что это не лучшая идея: помочь ему никто не сможет, а оно услышит — и только сдавленно закряхтел, пытаясь рывком подняться и сбросить его с себя. Он так силился оторваться от кровати, хотя бы на миллиметр, что ногти на поднятых вверх и сжатых в кулаки руках, с острой болью впивались в мягкие ладони, а его лицо искажала сардоническая улыбка. Но все потуги были бессмысленны, туловище даже и не думало подниматься, и вскоре руки безвольно опустились. На смену безрезультатным попыткам вырваться пришло испуганное наблюдение за тем, чего не было видно. Сергею уже казалось, что тело это — не он сам, а сам он сейчас был горошиной, которая каталась в извилинах мозга этой махины и пыталась заставить ее хоть что-то сделать. Контроль и осознание ослабевали, и скоро Сергей почувствовал даже какое-то умиротворение и нежелание дальше бороться. Чем глубже он погружался в это состояние, тем отчетливее слышал заботливое причитание: «Тихо, тихо, тихо... тихо, тихо». Словно кто-то пытался его успокоить, стоя у кровати.

... Сергей, как оказалось, стоял на улице. Рев ветра разорвал тишину его комнаты и заглушил тихий голос. Было темно от туч, по улице неслись клубы пыли и груды мусора, но ему даже не было холодно. Что он здесь делал и куда шел, он забыл. Он просто стоял, ждал неясно чего и пытался вспомнить, почему он здесь. Пустота в голове пугала: не мог же он просто так сюда выйти бесцельно? Вокруг не было ни души, да и кто бы в такую погоду сунулся на улицу. «Нужно хотя бы понять, где я и где мой дом», — подумал Сергей и сделал несколько шагов по тротуару вдоль улицы. Думал, что сделал — на самом деле он перебирал ногами на месте, словно под ним была беговая дорожка. Он развернулся и с силой рванул в противоположную сторону, но безрезультатно. Внезапно мир вокруг стал меняться: сначала все выцвело, выгорело, как оставленная на невращающемся барабане кинопроектора пленка, а затем стало мельтешить цветными ошметками темных и неестественно ярких цветов, словно непостижимо быстро вращающийся калейдоскоп. Со временем в этих искаженных узорах стали угадываться черты знакомых мест: деревья, стены кабинета, квартиры, автобуса, горы, лес, подземный переход, аэропорт... Неожиданно резко все остановилось и приобрело четкие контуры и нормальные цвета.

Перед Сергеем был деревянный забор, над ним — чистое небо, свободное от высоких зданий, отовсюду доносились звуки, издаваемые различными домашними животными: мычание коров, кудахтанье кур, где-то вдали голосили гуси и индюки. Он был во дворе дома своей бабушки — и ничто больше не менялось. Было тепло и приятно, пахло разнотравьем и цветами, которые росли в саду неподалеку. Сергей сидел на раскладном кресле со стаканом холодного компота в руке. Странной казалась только тень на фоне забора, которую, казалось, нечему было отбрасывать. Тень постепенно сгущалась, приобретая все более материальные черты, постепенно превращаясь в темное пятно человекообразной формы, но какое-то несуразное, непропорциональное и асимметричное. В нем так же, как мгновения назад во всем окружающем мире, молниеносно и непредсказуемо менялись все части его «тела», но Сергея это не пугало — они все были ему известны. Они принадлежали знакомым ему людям; в одежде, которую он раньше видел, изредка попадались фрагменты человекоподобных существ и животных из фантастических фильмов. Страшно ему не было. Он с изумлением неподвижно наблюдал за происходящим.

Существо стояло на месте, пока, наконец, его метаморфозы не свелись к трём-четырём знакомым Сергею образам, между которыми неспешно перетекала внешность гостя. Спокойно это аморфное нечто подошло к Сергею, отставило руку, и из нее на землю стала течь непрерывно меняющаяся и дрожащая материя. Она стала растекаться тонкими струйками, которые постепенно приобретали форму тонких круглых трубок и одновременно поднимались в воздухе, образуя некую причудливую конструкцию. Через несколько секунд все это вещество превратилось в такое же кресло, на каком сидел сам Сергей, и существо аккуратно присело на него. Иногда его поза внезапно менялась без промежуточных движений.

— Здравствуй, — проговорило нечто спокойным приятным голосом.

Сергей молча продолжал смотреть на это, ничего не отвечая.

— Я — то, что провело с тобой несколько последних дней, — снисходительно, не дожидаясь ответа, проговорило существо.

Тактика ведения диалога у Сергея не сменилась.

— Ты ведь видел его, да? — с заметной долей азарта проговорило нечто.

— Кого? — недоумевая, спросил Сергей, немного привыкнув к своему собеседнику.

— Караван. Тогда. Во время урагана, — спокойно пояснило оно.

— Караван? — изумленно переспросил мужчина.

— Ну да, караван, — с той же интонацией повторило что-то.

— Видел, — неожиданно для самого себя кивнул Сергей.

— А знаешь, что это? — с любопытством спросило существо.

— Не-а, — не отрывая глаз от собеседника, отрицательно помотал головой парень.

— А ведь я должен тебя убить из-за этого, — все с той же иронией сказало оно, глядя прямо в глаза Сергею. И, не дожидаясь ответа, продолжило:

— Но я не хочу этого делать. Сейчас уже совсем не те времена, когда люди всерьез верили в духов. Даже если ты кому-то расскажешь, никто не примет тебя всерьез. Сейчас же эра науки! — с сарказмом воскликнуло нечто.

Сергей молча ждал продолжения рассказа. Что разрешено спрашивать, он не знал, но было понятно, что оно и само не против продолжить рассказ.

— Кстати, ваша наука сейчас в двух шагах от того, чтобы нас обнаружить, — уже с досадой сказал собеседник. — А мы ведь такие же жители этой Вселенной, как и вы. Мы существуем в иных видах и диапазонах материи и энергии, которые недоступны для восприятия вашими органами чувств. Мы не какие-то там «темные силы» или «приспешники Сатаны». Но ты же прекрасно понимаешь, что произойдет, если нас найдут, — снисходительно закончил дух. Сергей все молчал.

— Эх, хороши были времена, когда физика описывала падающие ядра и пушинки, и вам казалось, что вы знаете все об этом мире!.. Черт бы побрал этого Планка с его квантовой теорией. Почти шестьсот лет мы были в некотором роде застрахованы от вторжения в нашу жизнь. Когда инквизиция стала уничтожать магию, тех, кто действительно мог нам навредить, просто раскрыв наше существование, а наука еще не достигла того уровня, чтоб хоть как-то нас задеть. И вот снова наступают времена, когда мы вынуждены бороться с вашим любопытством. Магия и наука — вот они, «два рога Сатаны». Сколько бед и несчастий они вам принесли! Не тебе, конечно, ты молодец. Ты лечишь людей. Но человечеству в целом... впрочем, ты сам знаешь. Кстати, твоя бабушка была не промах в вопросах оберегов. Мне пришлось попотеть, чтобы получить доступ к твоему сознанию. В какой-то момент в поисках этих трав я по ошибке наткнулся на чай, ориентируясь по запаху. Было обидно. Давно я их не искал. Но мешочек твоего брата цел, рекомендую его ему отдать...

— Тебе, наверное, интересно, почему ты нас все-таки увидел? — вопросительно глянул в глаза Сергею собеседник, который к тому времени уже практически перестал меняться и выглядел теперь как старый друг Сергея, которого он редко видел с подросткового возраста.

— Есть чувствительные люди. Их способности обусловлены либо психическими нарушениями — но это нам неинтересно, — либо, по-вашему, индивидуальными особенностями мозговой активности. Как врач, ты, наверное, понимаешь, о чем я говорю. Некоторые люди способны впадать в состояния, сходные с засыпанием, при этом оставаясь в сознании. У некоторых они могут проявляться при медитации или глубокой задумчивости, когда человек практически отключается от внешнего мира. Это твой случай. Ты же прекрасно понимаешь, что твой мозг воспринимает не все, что дают ему твои рецепторы — он фильтрует и адаптирует информацию для твоего сознания. Но в таких состояниях он перестает это делать. Какими странными бывают твои сны? А осознание их странности приходит только после пробуждения, — снова вопросительно посмотрел на парня друг. — Поэтому мы стараемся массово передвигаться только во время непогоды, а иногда и сами ее провоцируем. Ты же слышал о духах, которые вызывают песчаные бури в пустыне, и о том, как они погребают людей заживо? Раньше мы таких, как ты, просто убивали, и дело с концом. За этим меня и послал «староста». Кстати то, что ты сейчас меня видишь и слышишь, и место, где мы находимся — все это индукция, я просто подобрал комфортные для тебя образы из твоей, скажем так, библиотеки. И даже слова, которые я произношу — просто твоя собственная интерпретация тех образов, что я внушаю тебе, — удовлетворенно пояснил дух.

— Староста у духов? — сконфуженно улыбаясь, спросил Сергей. — Верховное привидение?

Но собеседник сделал вид, будто и не слышал это нелепого вопроса:

— Теперь немного о том, кто я такой. Мы, выражаясь вашим языком, «кочующие духи», мы переходим от одного массивного источника энергии к другому, когда предыдущий истощается. В своем роде мы санитары: в местах, где в вашем мире скапливаются неконтролируемо большие объемы энергии, рано или поздно происходят катаклизмы, войны, несчастные случаи и теракты. В нашем мире ни к чему хорошему это тоже не приводит. Куда мы идем сейчас — я тебе не скажу. Мы — один из, говоря вашим языком, «социальных» видов духов. Естественно, и у нас есть отшельники, которые по тем или иным причинам не прижились в обществе. Они вынуждены добывать энергию самостоятельно, иными словами — охотиться. Некоторые предпочитают спортзалы, арены и ринги, кто-то — сварливые семьи и злобных начальников. А видел бы ты поглотителя молний! — вдруг с неподдельным восторгом взахлеб прокричало оно, а затем снова спокойно продолжило. — А есть и такие, кому приходиться пугать людей. Страх — самая продуктивная человеческая эмоция. Но хуже всех приходится тем из нас, кто является проекцией чьего-то сознания и привязан к конкретным местам, особенно если они безлюдны. У них нет другого выбора, кроме как убить жертву на месте и поглотить ее силы. Понимаешь?

— Немного, — ошалело кивнул головой Сергей.

— Все в этом мире завязано на энергии: я её поглощаю — от этого в твоей комнате становится холодно, от этого не работает твой телефон, ведь сенсорный экран регистрирует утечку тока. Но мы также и расходуем ее, только в меньшей степени. Для нас нет необходимости в столь грубом взаимодействии с плотной и тяжелой материей. Для этого нам приходится затрачивать гораздо больше сил, поэтому я катался у тебя на спине, чтоб не бегать на своих двух.

— Двух? А как ты на самом деле выглядишь?

— О! Ну наконец-то, хоть капля любопытства. Я уже стал подумывать о том, что тебя действительно стоит прикончить. Ну вот, смотри.

Перед Сергеем на стуле появился ком размером с крупный шар для боулинга, весь покрытый темными крупными шершавыми чешуйками, без глаз, носа, рта и прочих привычных для всех развитых форм жизни черт. По бокам из него торчали две плоских лапки без пальцев, когтей или каких-то других разветвлений, напоминающие свисающие с двух сторон кончики шарфа. Конечные их отделы были закруглены, как рыбьи плавники — они изгибались в обе стороны так, что могли спокойно завернуться в трубочку. Где у него перед, а где зад, было неясно. Впрочем, при абсолютно симметричном теле это было неважно, учитывая, что вся его поверхность была покрыта универсальными рецепторами.

— А что будет, если я о вас кому-нибудь расскажу, когда ты уйдешь?

— Я вернусь и убью вас — тебя и того, кому ты расскажешь. Однажды побывав с тобой в сцепке, я навсегда останусь связанным с твоим сознанием. Хотя, признаться, я удивлен тому, что ты до сих пор никому не рассказал о том, что с тобой происходит. Так что ты можешь рассказывать обо всем, кроме каравана и нашего диалога. Очередная байка о духах нам вреда не принесет. Кстати, учитывая, что я тебя не убил, сил, чтобы догнать караван, у меня не хватит. И для того, чтобы с тобой говорить, я тоже трачу энергию. Информация — тоже структурированная энергия.

— Ты останешься здесь?

— Нет, мне пора. Помни, что я сказал.

— А как ты уйдешь?

— Увидишь, — с ехидной интонацией прозвучал голос.

Существо стало снова превращаться в нематериальную тень вместе со стулом, на котором сидело. И как Сергей ни пытался удержать его в своем сознании, чтобы узнать еще хоть что-то, ничего не выходило. Оно неизбежно становилось все менее осязаемым. Совсем неожиданно для себя Сергей услышал знакомый голос. Голос бабушки. Она звала есть пироги, пока они были горячими. Мальчик изумился и оглянулся: дверь в дом была открыта, и только тонкая шторка скрывала внутреннее убранство. Вернув взгляд к тому месту, где только что сидел его собеседник, он ничего не обнаружил. Недолго думая, Сергей побежал в дом. На столе лежали горячие духовые пироги, в воздухе пахло сдобой, а рядом стоял стакан прохладного молока. В углах кухни висели те самые красно-белые мешочки. Сергей осторожно отломил краешек одного из пирожков, из которого стал подниматься густой пар — он оказался с вишней. Аккуратно остудив его, Сергей с удовольствием положил кусочек в рот и сделал глоток молока. На смену этому чудесному воспоминанию стали приходить менее осознанные картины, и мужчина окончательно потерялся в глубинах своих снов.

Наутро Сергей проснулся от воплей соседей: они молотили в его дверь и кричали что-то о чудовищах. Вскоре соседи переметнулись к другой двери, решив, что тут им никто не поможет. Сергей почувствовал боль и ломоту в голове и всех мышцах. Пока он не полностью вспомнил, что ему снилось, но уже понял, что в комнате было тепло. Телефон работал нормально, никто нигде не возился — оставалось проверить аудиосистему. С ней все оказалось хорошо, и под задорные гитарные ритмы и крики соседей мужчина с улыбкой отправился готовиться к новому рабочему дню. Вечером ему предстояла нелегкая задача — рассказать своему брату то, что можно было, и объяснить, что бабушкин мешочек лучше всегда носить с собой.

С раннего детства меня притягивала и завораживала темнота, хотя в то же время пугала этой неизвестностью - однако вот уже почти три месяца, как я боюсь её по-настоящему. Вернее, не совсем так. Я не избегаю темноты, а, напротив, стараюсь как можно реже включать свет даже самыми мрачными ночами, и по возможности держу окна плотно закрытыми. Мой страх иррационален даже с учётом всех открывшихся мне обстоятельств, и я прекрасно это осознаю, однако мне не хватает воли, чтобы его побороть.

А обстоятельства эти, как часто бывает с, не побоюсь столь громких слов, великими открытиями, пришли в мою жизнь по чистой случайности. Наверное, всё началось в 1982 или 1983 году, когда мне, пятикласснику, в руки попался тот научный журнал со статьёй о причудливых оптических явлениях. Особенно меня тогда зацепил простой, но весьма эффектный опыт - фонарик, направленный в вогнутое зеркало, которое фокусирует его луч на лезвии бритвы. Таким нехитрым образом можно разглядеть самые слабые изменения в преломлении воздуха, вроде тени поднимающегося от свечи нагретого газа, обычно невидимого. Были там и другие подобные инструкции. Я много экспериментировал с разнообразными источниками света, линзами, прорезями в картонках и другой нехитрой аппаратурой, которую мне удавалось раздобыть или изготовить. Даже более того - я быстро приспособил под своё хобби целую комнату, как только предоставилась такая возможность. Это увлечение осталось у меня и по сей день, хотя никак не связано с работой инженера или иными аспектами жизни.

Переломный момент наступил одним ноябрьским вечером 2007 года, в понедельник, когда я, налаживая очередную конструкцию вроде микроскопа, где-то допустил ошибку - как позже оказалось, выбрал неправильный угол между рассеивающей линзой и одним из зеркал. На белом листе бумаги, игравшем роль экрана, вместо увеличенного изображения микроорганизмов, населяющих кончик иглы, появилось нечто... странное. Я изучаю этот феномен уже почти два года, но до сих пор не могу объяснить всех деталей. Увиденное напоминало некое дымчатое сплетение нитей и узелков, между которыми парили крошечные колечки с неожиданно яркими ореолами по краям - причём почти красного оттенка, тогда как луч фонаря был синим. Изображение получилось туманным, однако я боялся трогать оптическую систему, решив вначале подробно её зарисовать - простая мера предосторожности. Знаете, как в «Роковых яйцах» никто, кроме профессора Персикова, не мог повторно найти луч жизни? Я тогда подумал, что совершил очень похожее открытие - ведь за столько лет я ни разу не видел ничего даже отдалённо похожего, хотя тщательно собирал всю информацию по физике света. Однако вернёмся к основной истории.

Пока я щурился, пытаясь различить подробности и уберечь глаза от слепящего сияния, хитросплетения нитей начали расползаться, как дым на ветру - медленно, но неуклонно. Я следил за ними около минуты, пока, наконец, странные образы не превратились в просто тусклый круг на бумаге. Подождав ещё немного, я включил в комнате свет и со всей старательностью перерисовал свой недо-микроскоп, а для верности ещё сфотографировал, после чего решил повторить опыт без изменений. Как только погасла лампочка на потолке и зажёгся фонарь, перед моими глазами вновь предстала та же картина, но уже с другим расположением объектов. На сей раз она оказалась заметно более чёткой, хотя всё равно качество оставляло желать лучшего. Туманные нити и колечки обратились в ничто примерно за три с половиной минуты.

Повинуясь смутной мысли, я повторил непонятный эксперимент ещё несколько раз, запуская свою чудо-машину через разные промежутки времени после выключения лампочки, а также проводя его при ярком освещении. Как и ожидалось, новые узоры сплетались сразу же, как наступала кромешная темнота - однако бесследно исчезали спустя три-четыре минуты вне зависимости от того, горел ли свет. Это показалось мне совершенно нелогичным - хотя мало ли, чего можно ждать от фотонов после знакомства с основами квантовой механики?

В тот раз я решил не забивать себе голову, опасаясь просидеть так до утра и благополучно опоздать, куда только можно, но на следующий вечер продолжил изыскания. Мне также хотелось понять, за счёт чего достигается подобный эффект - и со временем я в нём разобрался, однако не могу рассказать об этом здесь по причинам, о которых скажу ниже. Спустя четыре дня я наконец решился покрутить отдельные элементы конструкции, к концу недели нашёл наилучшую комбинацию, а через пару месяцев сумел соорудить более компактный прибор размером примерно с фотоаппарат начала XIX века. Его описание, чертежи и, наверное, чрезмерно пафосное название указаны в моей синей тетради №2 - надеюсь, их никто не увидит ещё хотя бы лет сорок. В кругу моего общения всегда было очень мало тех, кто разделяет тягу к оптике, да и наивная мечта однажды увидеть своё лицо на страницах учебников или хотя бы научного журнала подсказывала, что пока лучше держать открытие в тайне... А даже если я не первый, кто на это наткнулся - что ж, всё равно будет повод гордиться собой.

Вероятно, именно техническое образование помешало мне сразу понять, на что похожи те узоры. Ответ нашёлся только через год - они удивительно напоминали грибной мицелий или, скорее, лишайник с вкраплениями водорослей, если не считать некоей эфемерности, которую я бессилен передать словами. Я неоднократно пытался поймать их палочкой или сдуть, но тщетно - эти образования совершенно игнорировали любые материальные воздействия, на какие у меня хватало фантазии. Опыты с фонарями разных цветов позволили мне сравнительно точно определить их предпочтения, вернее наименее вредную область спектра - красную и, наверное, инфракрасную, которую, по очевидным причинам, я бессилен различить собственными глазами. Более синие лучи ускоряли их распад, а лазеры, направленные через ту систему, действовали примерно так же, как в фантастике - буквально резали и разрывали на куски. Солнечный свет, который я смог использовать только после полусотни неудачных попыток, оказал весьма слабый эффект, как и имитирующая его лампа.

Вскоре мне стало ясно, что я имею дело с нематериальными организмами абсолютно непостижимого для меня устройства. Это нечто вроде структурированной тьмы... Даже, скорее, овеществлённой идеи только что наступившей тьмы, эдакой полуабстрактной концепции, слабо связанной с известными сейчас законами природы - но наверняка относящейся к физической реальности, если её можно разглядеть. Есть такое понятие, как «теневая биосфера» - целый пласт жизни, существующей прямо возле нас, которую мы не замечаем лишь потому, что она имеет совершенно иную, небелковую основу. Обычно её воспринимают, как кремниевую или вроде того, но мне, похоже, удалось найти то, что по-настоящему буквально соответствует этому термину.

Ладно, я не умею нагнетать атмосферу, поэтому перейду сразу к сути. В июне 2012 года я смог зафиксировать более сложные организмы, а к самому концу 2014 установить контакт с представителем разумного вида таких существ. Описания того, как именно я это делал, приведены в тетрадях с №7 до №52 - там же находятся и объяснения, почему мои открытия ещё тогда не стали достоянием широкой общественности. Эти существа были шокированы не меньше, чем я - мы для них представляемся чем-то вроде радиоволн. Им недоступны почти никакие привычные нам действия, однако они способны на такое, что никому из людей даже не снилось. Полагаю, среди «теневиков» тоже есть учёные, способные найти способы полноценного взаимодействия с нами... Или таковые уже найдены, судя по некоторым страшилкам. В начале лета сего, 2015 года я заключил с «теневиками» договор - они не пытаются вредить мне или остальному человечеству, я же прячу свои тетради дальше. Они переданы надёжным людям, которые опубликуют их после моей смерти, а до тех пор даже не будут читать надписи на обложках. Я совершенно уверен, что это достаточная мера защиты.

А то, что заставляет меня избегать создания «новой темноты» до абсурда, описано в тетради №44 и нескольких поначалу непонятых мной фрагментах предыдущих записей. Это непостижимо колоссальное существо, которое прячется от Солнца на ночном полушарии нашей планеты. Его природа кардинально отличается даже от «теневиков» и остальных подобных организмов, которых я видел, хотя имеет с ними много общего. Каждый раз, когда где-то наступает вечер или ещё каким-то образом перекрывается свет, к его чудовищной массе добавляется новый кусочек - ежедневно, на всей половине земного шара, уже долгие миллиарды лет, больше не разрушаясь. Я понимаю, что никто не станет отказываться от искусственного освещения, но имейте в виду - оно чувствует нарушения суточного цикла, особенно по многу раз за короткое время. Хотя столь грандиозный организм наверняка не может определить точные координаты гаснущих и зажжённых ламп, как мы игнорируем ползающих по нам микробов, есть риск того, что однажды он, ощутив особенно сильный зуд от них, почешется.

В последнее время я начал ходить к психотерапевту, и не только для успокоения нервов. Сеансы гипноза помогают мне начать понимать сложные детали жизни и природы «теневиков» - так что, надеюсь, уже в ближайшем будущем я найду достаточно сил для продолжения своих экспериментов. Всё-таки человек - это звучит гордо.

ВНИМАНИЕ! Шок-контент.

Русские исследователи в конце 1940-х держали 5 человек без сна в течение 15 дней, используя экспериментальный газ-стимулятор. Этих людей содержали в запертой камере, чтобы следить за балансом кислорода в камере, так как газ в больших дозах был токсичен. В то время ещё не было видеокамер для наблюдения, так что всё, что могли себе позволить экспериментаторы — микрофоны внутри помещения с испытуемыми и отверстия в стенах, закрытые стеклом толщиной в десять сантиметров. В камере были книги, кровати для сна без постельных принадлежностей, водопроводная вода, туалет и достаточно сухой еды чтобы жить в течение месяца. Испытуемые были политическими заключёнными во время второй мировой войны.

В первые 5 дней всё было нормально, испытуемые едва ли жаловались, так как им пообещали (солгав), что выпустят на свободу по окончанию срока эксперимента, если они не заснут в течение месяца. Все их переговоры и действия были под наблюдением. Было отмечено, что со временем в их разговорах стали всё больше и больше преобладать мрачные темы, связанные с неприятными воспоминаниями.

Спустя 5 дней они стали жаловаться на события, приведшие их к текущему состоянию и начали демонстрировать сильную паранойю. Перестав общаться друг с другом, они стали шёпотом докладывать на своих сокамерников в микрофоны. Довольно странно, что они решили, будто смогут завоевать доверие экспериментаторов, выдавая своих друзей. Первое время учёные думали, что это было действием самого газа…

На десятый день один из них начал кричать. Он бегал по всей камере время от времени крича в течение 3 часов и пытался кричать и дальше, но, видимо, повредил голосовые связки. Самое удивительное то, что остальные на это никак не реагировали. Они продолжали шептать в микрофоны до тех пор, пока второй из них не последовал примеру первого и не стал кричать. Остальные вырвали листы их книг и, намочив их слюной, залепили окна в камере. На время крики и шёпот в микрофоны прекратились.

В течение следующих трёх дней ни одного звука не донеслось из камер. Исследователи не прекращали наблюдение за уровнем потребления кислорода, а он был высок, будто все пятеро занимались физкультурой. На утро 14 дня исследователи решились на шаг, который они не собирались делать, чтобы добиться реакции со стороны испытуемых, — они обратились к ним посредством динамиков, установленных в камере, так как опасались, что те либо умерли, либо находятся в коме.

Исследователи сообщили: «Мы открываем камеру, чтобы проверить микрофоны. Отойдите от дверей и лягте на пол, или будете застрелены. Сотрудничество приведёт к освобождению одного из вас.»

К их удивлению единственным ответом была фраза: «Мы больше не нуждаемся в свободе».

Было созвано совещание среди учёных и военных, финансировавших исследование. Поскольку ни одного ответа со стороны испытуемых не последовало, было решено открыть камеру на 15 день.

Из камеры вывели весь газ-стимулятор и наполнили свежим воздухом. Сразу же после этого 3 голоса из камеры стали молить о возвращении газа так, как будто от этого зависела их жизнь. Камера была открыта и туда были посланы солдаты, чтобы вывести испытуемых. Те стали кричать громче чем раньше, а вскоре к крикам присоединились и солдаты, увидевшие то, что творилось внутри. Четверо из пятерых жертв эксперимента были живы, но едва ли их состояние можно было назвать жизнью.

Запасы еды с 5 дня были нетронуты. Кусками мяса с груди и ног тела пятого были заткнуты дренажные отверстия в камере, так что камера была затоплена на 4 дюйма, и было сложно сказать, сколько из них занимает кровь. У всех четверых «выживших» также недоставало значительного количества мышц и кожи, оторванных с их тел. Судя по повреждениям и обнажённым костям на пальцах рук можно было сказать, что они сделали это руками, а не зубами, как предполагалось изначально. Дальнейшие исследования указали на то, что большинство, если не все, повредили себя сами.

Внутренние органы ниже грудной клетки у всех четверых были вырваны. В то время, как сердце, лёгкие и диафрагма оставались на месте, кожа и большая часть мышц на рёбрах были оторваны, так что были видны лёгкие. Все вынутые органы и сосуды были целы и просто лежали на полу вокруг тел всё ещё живых испытуемых. Пищеварительный тракт их ещё работал, переваривая пищу. Стало понятно, что всё это время они питались собой.

Большинство солдат были ветеранами войны, но, тем не менее, многие отказались возвращаться в камеру, чтобы вынести испытуемых, в то время как последние продолжали кричать и просить возвращения газа, чтобы не заснуть…

Ко всеобщему удивлению испытуемые оказали яростное сопротивление, когда их попытались вынести из камеры. Один из солдат погиб из-за того, что ему перегрызли горло, другой получил смертельное ранение, так как ему откусили яйца и серьёзно повредили артерию на ноге. Остальные пятеро солдат покончили с собой спустя несколько недель.

В драке один из четверых испытуемых повредил селезёнку и почти сразу умер от потери крови. Медики пытались ввести ему успокаивающее, но оказалось, что это невозможно. Ему ввели десятикратную дозу морфина, но он всё ещё дрался как загнанный зверь, сломав рёбра и руку одному из докторов. Его сердце билось в течение 2 минут после того, как он стал настолько обескровлен, что в его сосудах было больше воздуха, чем крови. Даже после остановки сердца он всё ещё кричал в течение 3 минут, пытаясь ударить всех, кто подходил и просто повторяя «ЕЩЁ», снова и снова, всё слабее и слабее, пока наконец не замолк.

Оставшиеся трое были крепко связаны и перемещены под медицинское наблюдение, в то время как двое из них, не повредившие ещё голосовые связки, продолжали требовать газ, чтобы не заснуть…

Получивший наибольшие повреждения был отправлен в единственную операционную в комплексе. В процессе подготовки к возвращению его органов на место выяснилось, что он тоже не реагирует на успокаивающее. Он яростно пытался избавиться от ремней, связывавших его и почти разорвал те, что удерживали его запястья, несмотря на солдата весом в 90 килограммов, который его держал. Тем не менее потребовалось лишь немного больше анестетика, чем обычно, чтобы отключить его. Как только глаза испытуемого закрылись, его сердце остановилось. В заключении о вскрытии было сказано, что уровень кислорода в его крови был в три раза выше обычного. Те мышцы, что всё ещё были на его костях, получили сильные повреждения, а 9 костей в процессе драки были сломаны, по большей части усилием мышц.

Второй выживший был тот, что первым начал кричать. Его голосовые связки были повреждены, так что он мог лишь мотать головой, отказываясь от анестетика. Когда кто-то предложил оперировать его без анестезии, он кивнул головой, и никак не реагировал за все 6 часов операции по возвращению органов и восстановлению остатков кожи. Хирург несколько раз повторял, что медицински невозможно быть живым в таком состоянии. Одна из медсестёр в ужасе заявляла, что пациент улыбался, когда их глаза встречались.

По окончанию операции пациент начал громко хрипеть и вырываться, глядя на врача и пытаясь что-то сказать. Предположив, что он хочет сообщить что-то крайне важное, ему дали ручку и бумагу. Сообщение было простым: «Продолжайте резать».

Остальные двое испытуемых прошли ту же операцию по возвращению органов, тоже без анестезии. Им пришлось ввести парализующее, так как они постоянно смеялись. Однако оно неожиданно быстро вывелось из их организмов, и вскоре они снова стали пытаться освободиться. Как только способность говорить вернулась, они начали просить возвращения стимулирующего газа. Исследователи спросили их, почему они повредили себя, зачем лишили себя органов и почему им нужен газ. Ответ был дан один — «Мы не должны засыпать.»

Все трое были связаны ещё крепче и помещены обратно в камеру на время принятия решения, что с ними будут делать дальше. Исследователи, боясь гнева со стороны финансистов из армии, предлагали устроить им эвтаназию, однако командир, бывший НКВД-шник, увидел потенциал этих троих и решил посмотреть, что будет, если вернуть им газ. Исследователи высказали сильный протест, но были проигнорированы.

Во время приготовлений к очередному заключению в камере, испытуемые были подключены к ЭЭГ (электроэнцефалограмма), а их оковы были ослаблены, так как предполагалось, что они будут связаны надолго. Ко всеобщему удивлению, как только прошёл слух, что газ вернут, сопротивление прекратилось. Стало ясно, что они изо всех сил пытались не заснуть. Один из тех, кто мог говорить, просто издавал громкие звуки, немой тёрся ногами о ремни чтобы сфокусировать своё внимание на чём-то. Третий держал голову поднятой над подушкой и быстро моргал. Так как он был первым подключённым к ЭЭГ, именно за ним наблюдали исследователи и обнаружили, что по большей части его энцефалограмма была нормальна, но с промежутками пустоты, будто его мозг периодически испытывал смерть. Поскольку все учёные наблюдали за бумагой, выходящей из ЭЭГ, только одна из медсестёр заметила, что в тот же самый момент, как он закрыл глаза и коснулся подушки, его ЭЭГ переключилась в режим глубокого сна, затем смерти. В тот же момент его сердце остановилось.

Единственный способный говорить испытуемый стал кричать, прося вернуть газ немедленно. Его ЭЭГ показывала те же самые пустые промежутки. Командир приказал немедленно запереть в камере с газом двоих испытуемых и троих исследователей. Один из последних услышав приказ, выхватил пистолет и застрелил сначала командира, а затем немого испытуемого.

Он направил дуло на оставшегося, всё ещё связанного, но способного говорить, в то время как остальные члены комиссии выбежали из комнаты. «Я не пойду туда с этими существами! Только не с тобой!», кричал учёный. «ДА ЧТО ТЫ ТАКОЕ? Я должен узнать это!».

Испытуемый улыбнулся.

«Неужели ты так быстро забыл? Мы — это вы. Мы — безумие, что таится внутри вас, которое стремится освободиться в любой момент во всей своей животной глубине. Мы — то, от чего вы прячетесь каждую ночь. Это нас вы пытаетесь усыпить и парализовать, скрываясь в убежищах, куда мы не можем проникнуть».

Исследователь, немного поколебавшись, выстрелил в сердце оставшемуся испытуемому.

ЭЭГ пропала, в то же время, как последний слабо прохрипел: «Так.. близко… к свободе…»

«Папочка, мне приснился кошмар».

Ты с трудом продираешь глаза и приподнимаешься на локтях. Часы светят красным светом в темноте, показывая 3:23 ночи.

«Хочешь залезть к нам в кровать и рассказать мне о нём?»

«Нет, папа».

Странность ситуации заставляет тебя проснуться почти полностью. Ты с трудом можешь разглядеть бледную фигуру дочурки во тьме.

«Почему нет, крошка?»

«Потому что в моём сне, когда я сказала тебе о нём, на кровати рядом с тобой проснулось что-то в маминой коже».

На мгновение твоё сердце уходит в пятки, ты не можешь отвести взгляда от дочери.

Кто-то шуршит одеялом за твоей спиной.