Начало мая -- время продувное, ненадежное. Нервное. На смену авитаминозу приходит паранойя, из-за которой всякие мелочи превращаются в знамения рока. Президентская инаугурация -- мероприятие скорей для галочки, но в прошлый раз ей аккомпанировал зловещий фейерверк в Манеже. В этот -- обильно расклеенные по столице постеры с надписями «Медвежья охота» (2008) крупным шрифтом и помельче -- «При поддержке Правительства РФ». А между ними, если присмотреться, пропечатана еще и сердитая цитата из самурайского кодекса бусидо про то, что жить, не пытаясь достичь поставленной цели -- трусость. Медведь, повстречавший самурая. Правительство РФ, поддерживающее охоту на медведя, или охоту медведей на кого-нибудь еще. Тут же -- восточные, то есть официально кремлевские, единоборства. Душераздирающий простор для интерпретаций.

«Медвежью охоту» будут судить предвзято и пристрастно. Во-первых, это режиссерский дебют Валерия Николаева, российского актера, в чьем послужном списке значатся фильмы Нойса, Спилберга и Оливера Стоуна. Те, кто в райские кущи Города Ангелов не попал, предпочитают, чтобы за русских в Голливуде продолжал отдуваться Майкл Дудикофф. Во-вторых, тупой маркетинговый ход, совместивший премьеру «Медвежьей охоты» с важной кремлевской церемонией, скорей всего окажет триллеру медвежью услугу. Народ, сажавший на первомай укроп и залечивающий солнечные ожоги пополам с насморком, вряд ли повалит на официоз про патриота-брокера, спасающего отчизну от дефолта.

И напрасно. Начать с того, что под дефолт родную экономику подводят у Николаева родимые спецслужбы, устроившие диверсию с обвалом ценных бумаг, в которые обильно вложился госфонд «Здоровье нации». Ситуация, взятая прямиком из 1998 года, и несложно догадаться, что вымышленный фонд -- всего лишь метафора тогдашних ГКО. Цель операции -- дестабилизировать рынок и получить на руки управляемого президента, чьи выборы уже на носу. Ничего не подозревающего о заговоре самурая фондового рынка Олега Гринева (Валерий Николаев), которому сливают инсайд о предстоящем падении курса, заговорщики используют сначала в качестве финансового гения, «медведя», умеющего извлекать профит из понижения цен. А когда акции упали и не поднялись (о чем спецслужбы тоже позаботились по своим каналам) -- как козла отпущения, профукавшего большую сумму денег. Во-первых, государственных. Во-вторых, взятых у очень серьезных дядь под гарантию дохода от обвала рынка. Попал паренек на бабки, короче говоря.

«Медвежья охота», вопреки ожиданиям, оказалась довольно интересным экскурсом в реалии российской суверенной демократии, где не стесняются брать деньги у бандитов, а за финансовыми консультациями ездить в США. Режиссура у дебютанта Николаева вышла энергичная и простоватая, и часто вместо декораций он выставляет в кадре таблички с надписями «это -- биржа», «это -- лес», «это -- погоня» и т.д. Бодрый монтаж, увы, не всегда может скрыть родимые пятна отечественного сериала: «Охоту» проектировали в четырех частях по 44 минуты каждая, и не все сюжетные линии и звездные камео (Ливанова, Виторгана, Назарова, Олялина) упаковались в два часа без повреждений. На большом экране фильму неуютно. Оператор не виноват: как и положено «для ящика», он не вдавался в детали, отдавая предпочтение мягкому освещению и средним планам.

Впрочем, форма в случае дебюта Николаева интересна совсем не так, как содержание, которое удивляет на протяжении всех двух часов, выделенных на полнометражную версию «Охоты». Тонкость интриги в том, что якобы стихийный рынок, который брокер Гринев считает отличным местом для приложения своего финансового гения, на самом деле управляемый. Точка зрения романтика Гринева -- это позиция Игрока. Но когда случаем кто-то манипулирует, Игрок превращается в марионетку. На самом деле в «Медвежьей охоте», спасибо сценаристу Илье Авраменко, столкнулись лбами две смертельно враждебных философии. Одна рассчитывает получать от жизни дивиденды, играя с волей случая. Другая -- управляя случаем административно-силовыми методами. Почувствуйте разницу. В переводе на русский это означает древний конфликт человека государева и частного. Политика и вольного стрелка. Мента и спекулянта.

И тот и другой, заметим, одинаково любят деньги: создатели фильма не страдают идеалистическим взглядом на патриотизм одних и цинизм других. Просто у серых кардиналов родина продается плохо и получается 98-й год. А биржевый спекулянт Гринев готов хоть вечно извлекать прибыль из пошатнувшегося «Здоровья нации».

Хотелось бы, чтобы кто-нибудь знающий изнанку финансовой жизни объяснил доходчиво происходящее в фильме. Вот эти господа с замашками следователей НКВД и жучил на бирже -- это вообще кто? Но, увы, вряд ли кто из наших богатых самураев даст на «Медвежью охоту» пространный, честный и профессиональный комментарий. За такие вольности самураям назначают харакири -- и все дела.